Джонсон мрачно пошел в противоположном направлении, в недра Льюиса и Кларка. Он ненавидел войну с искренностью человека, который знал это лицом к лицу. Даже если бы это было в паре сотен миллионов миль отсюда, даже если бы это не касалось непосредственно Соединенных Штатов, он все равно ненавидел это. И война между ящерами и немцами была бы достаточно масштабной и достаточно отвратительной, чтобы США не смогли остаться в стороне, даже если бы ни один американский солдат не пошел в бой.
И, если бы Ящеры решили избавиться от Германа Геринга, что бы они сделали с Льюисом и Кларком? Любые действия втянули бы их в войну с США, но будет ли их волновать, если они уже сражаются с Рейхом? За пенни, за фунт.
Он пожалел, что у Льюиса и Кларка нет бара. Ему бы хотелось пойти, посидеть и пропустить пару стаканчиков. После этого все выглядело бы лучше. Насколько он знал, никто еще не соорудил натюрморт. Вероятно, это был только вопрос времени. Бригадный генерал Хили устроил бы истерику, но даже он не мог остановить человеческую природу.
“Человеческая природа”, - пробормотал Джонсон. Если не это толкало нацистов на неприятности, то что? Первородный грех? Была ли какая-то разница?
Человеческая природа подняла голову по-другому, когда Люси Вегетти, раскачиваясь, спустилась по пересекающемуся коридору. Правила дорожного движения Льюиса и Кларка выросли из тех, что были в США. На стенах на каждом углу были нарисованы маленькие восьмиугольные знаки ОСТАНОВКИ, предупреждающие людей о необходимости соблюдать осторожность при переходе. Джонсон всегда обращал на них внимание; ты двигался достаточно быстро, чтобы причинить кому-нибудь боль, когда несся вперед, не заботясь ни о чем в мире, - и некоторые люди именно так и поступали.
Люси тоже остановилась. Она улыбнулась Джонсону. “Привет, Глен. Как дела?” Прежде чем он смог ответить, она еще раз взглянула на него и сказала: “Ты не выглядишь очень счастливым”.
Он пожал плечами. “Бывало и лучше - вроде как задавался вопросом, не взорвется ли что-нибудь дома”.
“Звучит не очень хорошо, не так ли?” - сказала она трезво. “Может быть, нам повезло, что мы далеко отсюда - если только Ящеры не решат убрать нас, пока они заняты на Земле. Рано или поздно мы распространим слишком много информации, чтобы это было легко, но...
“Но мы еще этого не сделали”, - вмешался Джонсон. “Да”. Его смешок был плоским и резким. “Даже не можем пойти куда-нибудь и напиться. Ничего не остается, кроме как сидеть тихо, ждать и смотреть ”.
“Я знаю, что ты имеешь в виду”. Люси поколебалась, затем сказала: “Когда я прилетела с Земли, я захватила с собой кварту скотча. Если ты обещаешь не быть свиньей, можешь выпить со мной. Как только это пройдет, это пройдет навсегда ”.
Джонсон торжественно перекрестил свое сердце “Надеюсь умереть”, - сказал он. Он ничего не взял с собой, когда прилетел с Земли. Конечно, он не собирался оставаться на борту Льюиса и Кларка, а она собиралась.
“Тогда пошли”. Она направилась к своей крошечной кабинке. Джонсон последовал за ней. Он знал дорогу, хотя они по-прежнему были не более чем друзьями. Но если она пригласит меня выпить… Я могу надеяться, не так ли?
Люси открыла дверь в кабинку, затем закрыла ее за ними. Место было переполнено для двоих - черт возьми, оно было переполнено для одного. Но закрытие двери не должно было означать ничего, кроме того, что Люси не хотела рекламировать свой виски. Джонсон бы этого не сделал.
Она достала бутылку из спортивной сумки, по большей части набитой одеждой. "Катти Сарк" - не самый лучший скотч, но, черт возьми, намного лучше, чем без скотча. Бутылка была почти полной. Она открутила завинчивающуюся крышку и заменила ее перфорированной пробкой с куском стеклянной трубки, заменяющей соломинку. “Продолжай”, - сказала она и передала ему бутылку.
“Спасибо”, - сказал он от всего сердца. Он выпил то, что, по его мнению, не стоило целого глотка виски. Это было так вкусно, что ему захотелось гораздо большего. Вместо этого он накрыл большим пальцем верхнюю часть трубки и вернул бутылочку Люси Вегетти. “Доверяешь моим микробам?”
“Если эта дрянь их не убьет, то что убьет?” Она выпила примерно столько же, сколько и он, затем выдернула пробку, закрыла крышку и убрала скотч. Янтарный шарик размером с горошину все еще парил в воздухе посреди кабинки. Люси и Джонсон одновременно двинулись к нему.