Один из техников главного двигателя, который начал тренироваться раньше него, ухмыльнулся и сказал: “Вы уверены, что вы действительно здесь, сэр?”
“Я думаю, да, Боб”, - ответил Джонсон, ухмыляясь в ответ. “Я выгляжу так, как будто я здесь, не так ли?”
“Никогда нельзя сказать наверняка”, - сказал Боб, и они оба рассмеялись. Шутка была забавной, только если посмотреть на нее правильно. Не очень задолго до этого Льюис и Кларк пережили свой первый по-настоящему пикантный скандал. У многих людей, включая нескольких высокопоставленных лиц, вошло в привычку подписывать свои имена на листке, а затем уходить и заниматься чем-то другим вместо того, чтобы заниматься своей работой. Бригадный генерал Хили не был счастлив, когда до него наконец дошла весть о том, что они делают. И когда комендант был недоволен, никто другой тоже не был счастлив.
“Единственное, что ты должен отдать Хили, ” сказал Боб: “он справедлив. Он обрушился на всех, а на кого - не имело значения”.
“Да, это правда”. Взвешенное мнение Джонсона состояло в том, что комендант беспристрастно ненавидел всех, и что экипаж "Льюиса и Кларка" ответил ему взаимностью. Он понимал, что не был объективен, но ему было все равно. Что касается его, то Хили не ценил объективность.
Ноги Джонсона тяжело двигались, поскольку он делал все возможное, чтобы сохранить кальций в костях. Он больше не хотел думать о гравитации. Мысль о том, чтобы иметь вес, двигать мускулами, преодолевая сопротивление, казалась чуждой и отвратительной. Он все равно продолжал крутить педали. Когда его тело напряженно работало, он мог перестать думать о проблемах там, на Земле, да и вообще обо всем остальном. Упражнения доставляли не столько удовольствие, сколько секс, но отвлекали почти так же хорошо.
Мысли о сексе заставляли его думать о Люси Вегетти - и думать о ней было, безусловно, приятнее, чем вообще ни о чем не думать. Проблема была в том, что прямо сейчас он не мог делать ничего, кроме как думать о Люси. Она была на Церере, помогала создавать там среду обитания. Он скучал по ней. Он надеялся, что она скучала по нему. Если бы она этого не сделала, она могла бы найти много парней на его место.
Он подумал, не взяла ли она с собой бутылку "Катти" на поверхность астероида. Порции скотча было почти достаточно, чтобы соблазнить его на какой-нибудь взлом - почти, но не совсем.
И затем, прежде чем он позволил себе поддаться большему искушению, чем следовало, громко ожил интерком. “Подполковник Джонсон! Подполковник Глен Джонсон! Немедленно явитесь в комендатуру! Подполковник Глен Джонсон! Доложите...”
“Я иду”, - пробормотал Джонсон. “Не снимай рубашку”. Интерком продолжал реветь.
“Везучий сукин сын”, - сказал Боб.
“Собираешься встретиться с комендантом?” Джонсон покачал головой. “Я бы предпочел продолжить тренировки”.
Он отстегнул ремень, которым был привязан к велосипеду, и оттолкнулся к ближайшему поручню. Он не потрудился переодеться в спортивную форму. Если бы Хили хотел заполучить его немедленно, именно так комендант и заполучил бы его. И если бы он был немного потным, немного вонючим, что могло бы быть лучшим доказательством того, что он выполнял свою работу как хороший маленький мальчик?
Он проплыл мимо адъютанта бригадного генерала Хили в комендатуру, ухватившись там за поручень. “Докладываю, как приказано, сэр”, - сказал он, отдавая честь.
“Да”. Хили посмотрел на него. “Бывают моменты, когда вы находите выполнение приказов в точности более забавным, чем другие, не так ли, подполковник?”
“Я не понимаю, о чем вы говорите, сэр”, - сказал Джонсон с видом девицы, чья добродетель была поставлена под сомнение.
“Расскажи мне еще что-нибудь”, - попросил Хили. “Я тебя обманул, и с тех пор ты пытаешься заставить меня пожалеть. Иногда тебе даже это удавалось. Но не сегодня. Меня это не беспокоит, ни капельки”.