Джонсон пожал плечами. “Так оно и есть, сэр”. Если он был разочарован - а он был немного разочарован, - он был бы проклят, если бы признал это. “Я был тебе нужен для чего-нибудь еще, кроме того, чтобы посмотреть, как быстро я смогу сюда добраться?”
У бригадного генерала Хили, в отличие от Микки Флинна, была типичная светлая кожа ирландца. Когда он злился, то краснел. Джонсон наблюдал, как он покраснел, и старательно притворился, что ничего не заметил. Обрывая слова одно за другим, комендант сказал: “На самом деле, я это сделал”.
“Все в порядке, сэр”, - сказал Джонсон. “В чем дело?”
Хили наклонился вперед через свой стол, ни за что на свете, как будто он вернулся на Землю. Никто другой на борту "Льюиса и Кларка" не умел так хорошо притворяться, что невесомости не существует. Он сказал: “У тебя опыт орбитального патрулирования. Если немцы и ящеры начнут отбиваться, в какую сторону, по-твоему, скорее всего, прыгнут русские?”
Это был реальный вопрос, все верно. Джонсон в мгновение ока перешел от дерзости к серьезности. “Сэр, мое лучшее предположение заключается в том, что они сидят сложа руки. Они ненавидят нацистов, а Ящеры пугают их до чертиков. Это была бы война, в которой, как они надеются, проиграют обе стороны, чтобы они могли собрать осколки. Я имею в виду, если остались какие-то осколки, которые нужно собрать ”.
Челюсти Хили слегка дрогнули, когда он кивнул. “Хорошо. В этом есть довольно хороший смысл. Довольно хорошо согласуется с тем, что я слышал и с Земли”. Скорее для себя, чем для Джонсона, он добавил: “Тебе всегда нравится получать информацию из нескольких источников, если это возможно”.
Ты никому не доверяешь, понял Джонсон. Это не только я. Ты также не доверяешь шишкам, которые послали тебя сюда. “Кроме того, сэр, ” сказал он, “ русские летают на консервных банках. Это по сравнению с тем, что есть у нас и у немцев. По сравнению с тем, что есть у ящеров ...” Он покачал головой.
К его удивлению, Хили рассмеялся. “То, на чем они летают, не имеет большого значения, не для этой игры. Их ракеты нацелены на ящеров - и на нацистов - и у них есть их подводные лодки. Пока это работает, все остальное - подливка ”.
Джонсону не нравилось слышать, как умаляют то, чему он посвятил свою карьеру. Он мог бы поспорить по этому поводу; ему пришло в голову несколько важных моментов. В большинстве случаев он бы так и сделал. В данный момент у него на уме было кое-что более срочное. “Задать вам вопрос, сэр?” Когда бульдожья голова бригадного генерала Хили закачалась вверх-вниз, Джонсон сказал: “Если нацисты и ящеры возьмутся за это, сэр, мы будем держаться в стороне?”
Брови Хили поползли вверх. “Нам было бы чертовски лучше, иначе эта миссия провалится. Нам все еще нужны миссии по пополнению запасов из дома. Рано или поздно нам тоже понадобится больше людей”.
“Да, я все это понимаю”. Джонсон не мог этого неправильно понять, не после стольких лет на борту "Льюиса и Кларка". “Но будем ли мы держаться подальше от этого, если оно нагреется?”
“Я надеюсь, что этого не произойдет”, - сказал комендант. “Если бы немцы собирались совершить прыжок, они бы уже сделали это - во всяком случае, таково общее мнение у нас дома”. Он сделал паузу и кашлянул, осознав, что не ответил на вопрос, заданный Джонсоном. Еще раз кашлянув, он сказал: “Насколько я знаю, мы не собираемся начинать войну, если на нас не нападут. Этого хватит?”
“Да, сэр”, - сказал Джонсон. “Так и должно быть, не так ли?” Бригадный генерал Хили снова кивнул.
Вячеслав Молотов кивнул Паулю Шмидту. “Добрый день”, - сказал советский лидер. “Присаживайтесь; выпейте чаю, если хотите”. Он указал на самовар, стоявший на столе в углу его кабинета.
“Нет, спасибо, товарищ Генеральный секретарь”, - сказал посол Германии на своем хорошем русском языке. “Я полагаю, вам интересно, почему я попросил о встрече с вами в такой короткий срок”.
“Отчасти”, - сказал Молотов и больше ничего не сказал. Каким бы любопытным он ни был, он не собирался ничего показывать Шмидту.
Скорее к своему раздражению (которого он тоже не показал), посол Германии улыбнулся. Пол Шмидт знал его давно - еще до появления ящеров - и вполне мог догадаться, как много он скрывает. Шмидт сказал: “Мое правительство поручило мне объявить о роспуске Комитета восьми и выборе нового фюрера, который будет определять судьбу Великого германского рейха”.
Это действительно была новость. Этой новости Молотов ждал со странной смесью надежды и страха. Он скрыл и то, и другое, спросив только: “И кого следует поздравить?” Кто вышел на первое место в интригах и закулисном кровопролитии?