Он поспешил в кабинет генерала Дорнбергера, гадая, будут ли двое здоровенных парней в черной форме СС ждать его в приемной. Если бы они были ... Ну, у него все еще был его табельный пистолет на бедре. Но что бы они сделали с его семьей, если бы он заставил их убить его быстро, вместо того, чтобы забрать его для выполнения затяжной, отвратительной работы?
С такими мыслями, проносящимися в его голове, он задавался вопросом, почему он продолжал направляться к комендатуре вместо того, чтобы бежать. Потому что ты чертовски хорошо знаешь, что они тебя поймают, вот почему. И, возможно, у него не было особых неприятностей. Он рассмеялся. Верный шанс.
Когда он добрался до вестибюля, он не увидел хулиганов в черных рубашках, только страдающего диспепсией адъютанта Дорнбергера. Вскинув руку в приветствии, он сказал: “Докладываю, как приказано”.
“Да”. Майор Нойфельд пристально посмотрел на него. “Я скорее сомневался, что вы согласитесь. Однако генерал ожидал вас. Проходите”.
“Докладываю, как приказано”, - снова сказал Друкер после того, как отдал честь генералу Дорнбергеру.
Дорнбергер затянулся сигарой, затем положил ее в стеклянную пепельницу на своем столе. Теперь у него в кабинете тоже была фотография доктора Кальтенбруннера. “Друкер, ты человек, который выполняет свой долг”, - сказал он.
“Да, сэр”, - сказал Друкер.
“Несмотря ни на что”, - продолжил Дорнбергер, а затем махнул рукой, показывая, что Друкеру не нужно отвечать на это. Комендант базы снова затянулся сигарой. “У меня А-45 на платформе, заправлен и готов к запуску. Вы готовы отправиться в космос в течение часа?”
“Jawohl!” Друкер снова отдал честь. Затем он превратился из военного автомата в искренне сбитого с толку человека. “Сэр, мне можно? Было ли отменено мое заземление?”
Вместо ответа генерал Дорнбергер взял тонкий лист желтой бумаги. “У меня здесь приказ о вашем немедленном аресте и заключении в тюрьму. Я получил его полчаса назад. Я потратил эти полчаса на документирование того, как я отдал приказ о вашем запуске прошлой ночью из-за нехватки пилотов. Я закончу документацию за время, оставшееся до запуска ракеты. Тогда, конечно, слишком поздно, я получу эту телеграмму. Как жаль, что я не смог выполнить приказ, ты не согласен?”
Как он ни старался, Друкер не смог удержать свой жесткий корсет. Его колени подогнулись. Он уставился на Уолтера Дорнбергера. “Боже мой, сэр”, - выдохнул он. “Разве они не положат твою голову на плаху вместо моей?”
“Ни за что”, - спокойно сказал Дорнбергер. “У них нет никого другого, кто мог бы управлять Пенемюнде хотя бы на четверть так же хорошо, и они, черт возьми, хорошо это знают. Они будут кричать на меня и говорить, что я был непослушным мальчиком, и я буду заниматься своими делами так долго, как смогу ”.
“Так долго, как ты сможешь продолжать в том же духе”, - эхом повторил Друкер. “А как насчет меня? Что мне делать, если они прикажут мне приземлиться?”
“Не обращай на них внимания”, - сказал ему генерал Дорнбергер. “У тебя две ракеты с металлическими бомбами. Они не могут слишком сильно спорить - или лучше бы им этого не делать”.
“Но даже в этом случае я не могу оставаться на ногах вечно”, - сказал Друкер. “Что мне делать, когда у меня заканчивается кислород?”
“Возможно, к тому времени я смогу все исправить”, - ответил Дорнбергер. “Если вы услышите фразу ‘служил с честью’ в любом сообщении, вы будете знать, что я это сделал. Если вы не слышите этой фразы, вам лучше приземлиться где-нибудь за пределами Великого германского рейха ”.
Друкер сглотнул. Что бы они сделали с его семьей, если бы он это сделал?
Прежде чем он смог заговорить, Дорнбергер поднял руку. “Я не ожидаю, что все это имеет значение, подполковник. Когда ты отправишься туда, я думаю, у тебя будут все возможности стать героем Фатерлянда ”.
Это могло означать только одно. Тихим голосом Друкер спросил: “Воздушный шар поднимается?”
“С ним у руля?” Дорнбергер презрительно ткнул большим пальцем в новую цветную фотографию на стене позади него. “Да, воздушный шар поднимается. Если бы он не был фюрером , из него вышел бы хороший помощник мясника. Но он есть, и мы должны повиноваться ”. Возможно, он говорил больше сам с собой, чем с Друкером. Затем он снова оживился. “Автомобиль будет ждать снаружи. Он доставит вас к порталу. И Друкер...”