Вячеслав Молотов был недоволен бюджетными прогнозами на предстоящую пятилетку. К сожалению, те части, которые его меньше всего устраивали, касались денег, выделенных на Красную Армию.
Поскольку маршал Жуков спас его из штаба НКВД после провала путча Лаврентия Берии, он не мог орудовать красным карандашом так энергично, как ему хотелось бы. На самом деле он вообще не мог владеть им. Если бы он сделал Жукова недовольным им, переворот под руководством Красной Армии наверняка удался бы.
За невыразительной маской его лица скрывался хмурый взгляд. После того, как Жуков получит все средства, которые он хотел, Красная Армия, по сути, будет управлять Советским государством с переворотом или без него. Будь Жуков чуть менее почтителен к партийной власти, это было бы уже очевидно.
Зажужжал интерком. Молотов ответил на звонок с чувством облегчения, хотя этого он показал не больше, чем своего внутреннего хмурого выражения. “Да?” он спросил.
“Товарищ Генеральный секретарь, Дэвид Нуссбойм прибыл для назначения”, - ответил его секретарь.
Молотов взглянул на часы на стене своего кремлевского кабинета. Было ровно десять часов. Немногие русские были бы столь пунктуальны, но сотрудник НКВД родился и вырос в Польше. “Пригласите его, Петр Максимович”, - сказал Молотов. Сделка с Нуссбоймом означала бы, что ему какое-то время не нужно было заниматься - или не заниматься - бюджетом. Откладывание дела не делало его лучше. Молотов знал это. Но что бы он ни осмелился сделать с бюджетом пятилетнего плана, это также не улучшило бы его.
Вошел Дэвид Нуссбойм: тощий, невзрачный еврей средних лет. “Добрый день, товарищ Генеральный секретарь”, - сказал он на русском языке с польским акцентом, в каждом слове ударение делалось на предпоследнем слоге, независимо от того, было там ударение или нет.
“Добрый день, Давид Аронович”, - ответил Молотов. “Присаживайтесь; налейте себе чаю из самовара, если хотите”.
“Нет, спасибо”. Наряду с западной пунктуальностью, Нуссбойм обладал значительной долей западной живости. “С сожалением сообщаю, товарищ Генеральный секретарь, что наша попытка против Мордехая Анелевича не увенчалась успехом”.
“Вы имеете в виду вашу попытку”, - сказал Молотов. Дэвид Нуссбойм вытащил его из камеры в тюрьме НКВД. В противном случае приспешники Берии могли бы застрелить его до того, как войска маршала Жукова одолели их. Молотов признал свой долг и согласился с стремлением Нуссбойма отомстить польским евреям, которые отправили его в СССР. Но были пределы. Молотов ясно дал им понять: “Вас предупреждали, чтобы вы не ставили советское правительство в неловкое положение, даже если вам разрешено использовать его ресурсы”.
“Я этого не делал и не собираюсь делать”, - сказал Нуссбойм. “Но, с вашего великодушного разрешения, я намерен продолжать свои усилия”.
“Да, продолжайте”, - сказал Молотов. “Я был бы не прочь увидеть Польшу дестабилизированной таким образом, чтобы заставить Ящеров обратить на это внимание. Это очень полезный буфер между нами и фашистами дальше на запад ”. Он погрозил еврею пальцем, демонстрируя значительные эмоции для него. “Однако ни при каких обстоятельствах Польша не должна быть дестабилизирована таким образом, чтобы позволить нацистам вмешаться туда”.
“Я это понимаю”, - заверил его Дэвид Нуссбойм. “Поверьте мне, я бы не пожелал такой судьбы своим злейшим врагам - а некоторые из этих людей таковыми и являются”.
“Смотрите, чтобы вы не навлекли это на них”, - сказал Молотов, снова погрозив пальцем: Польша искренне беспокоила его. “Если что-то пойдет не так, это одно из мест, где в мгновение ока может вспыхнуть ядерная война. Может, но лучше бы этого не было. Никакой долг благодарности не извинит вас там, Дэвид Аронович ”.
Черты лица Нуссбойма были почти такими же бесстрастными, как у Молотова. Еврей, вероятно, научился в гулаге не показывать, что у него на уме. Он провел там несколько лет, прежде чем его завербовали в НКВД. После единственного сдержанного кивка он сказал: “Я тебя не подведу”.
Донеся предупреждение, Молотов сменил тему: “И как вы находите НКВД в наши дни?”
“Моральный дух все еще очень низок, товарищ генеральный секретарь”, - ответил Нуссбойм. “Никто не может угадать, будет ли он следующим. Все опасаются, что коллеги подготовят доносы против него. Честно говоря, каждый содрогается при мысли, что его сосед может донести на него в ГРУ ”.