Интерьер оставался незапятнанным свежим воздухом, пока кондуктор не вышел из вагона и не крикнул: “Веймар! Все в Веймар!”, когда поезд замедлил ход и остановился на станции. Друкер схватил свою дорожную сумку - весь багаж, который у него был с собой, - и вышел из машины.
Станция в Веймаре имела потрепанный, обветшалый вид. Когда Друкер вынес сумку на улицу, чтобы остановить такси, он увидел, что весь город выглядел так, словно знавал лучшие дни. Рейху и национал-социалистам не нравилось место, где родилась предыдущая несчастная германская республика.
Друкер обнаружил, что ему, в конце концов, не нужно такси. С того места, где он стоял, ему был виден отель "Элефант". Он поспешил к нему и вошел в него. Клерк кивнул ему из-за стойки. “Да, сэр. Могу я вам помочь?”
“Я Иоганн Шмидт”, - сказал Друкер голосом офицера, обращающегося к рядовому, чтобы скрыть свою нервозность. “У меня зарезервирована комната”.
Этот тон творил чудеса, как это часто случалось в рейхе. Портье пролистал страницы в журнале регистрации. “Да, сэр”, - сказал он, кивая. Он вручил Друкеру ключ. “Вы будете в 331-м, сэр. Я надеюсь, вам понравится ваше пребывание у нас. Вы знаете, мы находимся здесь, на Марктплатц, более двухсот лет. Бах, Лист и Вагнер остались здесь ”.
Не желая терять свой вид барского превосходства, Друкер сказал: “Я надеюсь, что водопровод сейчас лучше, чем был в те дни”.
“О, да, сэр, герр Шмидт”, - сказал клерк. “Вы найдете все, что вас удовлетворит”.
“Посмотрим”. Сформировав личность, Друкер разыграл ее по полной программе. “О". Еще одно. Где находится центральное почтовое отделение?”
“На Димитроффштрассе, сэр, чуть западнее этой площади”, - ответил портье. “Вы не можете это пропустить”.
Это, казалось, стоило еще одной насмешки. Произнеся это, Друкер поднялся по широкой лестнице отеля на третий этаж. Как только он добрался туда, он обнаружил, что ванная была в конце коридора. Ему захотелось спуститься вниз и пожаловаться. Это было бы в его характере. Пожав плечами, он все же вошел в комнату. За исключением отсутствия отдельной ванной, она казалась достаточно удобной.
Он переоделся в свежую рубашку, брюки и такой же невзрачный пиджак, какой у него был. Единственным достоинством пиджака было то, что у него были большие вместительные карманы. Он положил пистолет в одну, а книгу в бумажном переплете в другую, затем спустился вниз и направился через площадь к Димитроффштрассе.
Как ни странно, клерк все понял правильно: он не мог пропустить почтовое отделение, потому что оно находилось всего в паре зданий от готической церкви, которая доминировала над горизонтом Веймара. Здание почты, с другой стороны, было строго утилитарным. Друкер сел внутри на скамейку, которая позволила ему хорошо рассмотреть ряд почтовых ящиков, вытащил книгу и начал читать.
Сержант почтовой охраны в полевой серой форме с оранжевыми кантами прошел мимо и уставился на него. Постшутц был подразделением СС и существовал с тех пор, как за пару месяцев до вторжения ящеров. Друкер продолжал читать с прекрасным внешним спокойствием. Сержант остановился между шагом и другим, затем пожал плечами и пошел дальше, его ноги в ботинках стучали по мраморному полу. Друкер не был бродягой или пьяницей. Он не выглядел так, как будто намеревался причинить неприятности. Если бы ему захотелось почитать в почтовом отделении… что ж, никаких правил, запрещающих это, не было.
Друкер украдкой поглядывал на коробку 127. Он отправил Гюнтеру Грильпарцеру - или, скорее, псевдониму Грильпарцера, Максиму Кипхардту - свой первый платеж двумя днями ранее; он должен был поступить Грильпарцеру сегодня. Судя по голосу Грильпарцера, он не позволил бы этому долго валяться в почтовом ящике. Нет, он потратил бы их либо на то, чтобы сохранить крышу над головой, либо, что более вероятно, на шнапс.
Может быть, мне следовало замаскироваться, подумал Друкер. Но идея наклеить накладные бакенбарды показалась ему абсурдной. И все накладные бакенбарды, которые он когда-либо видел, выглядели фальшивыми. В конце концов, он решил, что быть тем, кем он был - заурядно выглядящим немцем средних лет в обычной одежде, - такая же хорошая маскировка, как и любая другая. В конце концов, бывший танковый стрелок не видел бы его больше двадцати лет.