— А ты мне расскажи, — спокойно продолжил Беркутов, оставив в покое рюкзак и выпрямившись во весь свой немаленький рост, — и я постараюсь помочь! А насчёт военных… Ты мне просто поверь! На слово. Дель, я лучше знаю. Повезёт ещё, если запрут где-нибудь и изучать будут, как диковинную зверушку. А если решат, что ты чем-то опасна, могут и убить… Ты… слишком… странная… Не похожа на других. У нас такое… не прощают…
Тонкие брови нахмурились, губы побледнели, потемнел лазоревый взгляд. Андрею показалось, что она вздрогнула.
Он уже пожалел о своих словах, добавил чуть мягче:
— Делия, я помогу. Я тебя одну не брошу. Просто поверь! Надо уходить отсюда. А по дороге я тебе на все вопросы отвечу. Но и сам спрошу. Мне ведь тоже любопытно, откуда ты такая взялась… Ну? Пойдешь со мной?
Она кивнула с грустной улыбкой.
— Вот и отлично… Платье твоё, конечно, не для леса. Куртка у меня есть в машине, сейчас достану. А вот как со штанами быть…
— А что с платьем? — удивилась она, оглядывая себя.
— Как что? Замерзнешь, порвешь, комары покусают…
— Ты комаров боишься? — рассмеялась она.
— Ну, знаешь, ли… Тайга, — он тоже не сдержался, подхватил её смех. — У нас тут комары размером с медведя! За минуту одни косточки останутся.
— За платье не переживай! — хитро улыбнулась она. — Оно не рвётся, не пачкается, не промокает под дождём. Пожалуй, намокнет, только если я в нём в речку нырну. В нём в любую погоду тепло и удобно. Ноги, может, и поцарапаю об ветки, но это не страшно. Переживу как-нибудь. И комары меня не кусают. Я знаю, как с ними договориться. И тебя больше не будут. Я за тебя попрошу. Попрошу богов. В которых ты не веришь…
* * *
— Что ты там отстала? Всё в порядке?
Андрей обернулся, спиной уловив, что его спутница приостановилась.
Они шли по лесу около часа. Беркутов сначала поминутно оглядывался, подстраховывал, объяснял, чтобы ступала след в след, указывал, где камни лежат шатко, где грязь или яма под листвой.
Но вскоре с приятным удовлетворением и даже некоторой гордостью (пусть в этом и не было его заслуги) признал, что Делия действительно умеет ходить по лесу и горам. Она шла легко и быстро, выдерживала его темп привычного к походной жизни человека.
Беркут, правда, тащил рюкзак с тем, что удалось забрать из машины. А он довольно тяжелый получился, и это слегка поубавило прыть Андрея. Но что тут поделаешь — бросать что-то нужное в уазике не хотелось, сгрузить же часть своей ноши на Делию ему даже в голову не приходило. Она же девушка, и гостья, и ещё… царевна!
О последнем Андрей всерьёз думать себе пока не позволял. Будет привал, вот тогда и поговорят, и вопросы он свои задаст, а пока нужно поскорее уйти на безопасное расстояние.
Слишком всё это было странно и невероятно — в голове не помещалось. Он бы в жизни в такое не поверил, если бы собственными глазами не видел, как эта красавица в кружевном платье, что так ловко перескочила сейчас через встречный ручеек, ещё совсем недавно лежала аки труп в стеклянном ящике. Она пока поведала слишком мало, но и этого было достаточно, чтобы понять — её рассказ никак не сходился с тем, что Андрей помнил со школы из уроков истории и географии.
И можно было бы уличить красавицу в обмане или помешательстве… Но тогда и себя надо сумасшедшим признать. Ведь он тоже видел гроб, и чудесное пробуждение, странную чёрную коробочку по имени «мироключ», слышал волшебную песнь, останавливающую кровь.
И вообще Делия не выглядела ненормальной, наоборот, слишком рассудительной, серьёзной и… царственной. Даже в том, как она шагала по лесной тропинке, было что-то величественное.
Несмотря на все заверения, что её платье-паутинка согреет даже в мороз, Андрей отдал новой знакомой свою куртку, которая, разумеется, была Делии не по размеру. Но она даже эту бесформенную и бесцветную штормовку несла на своих плечах как царскую мантию.
Словом, Андрей всё больше склонялся к тому, чтобы заранее поверить в любые, даже самые невероятные, рассказы.
Любопытство его так и распирало! Что ещё она расскажет? Что она про него самого говорить начала? Какие-то предки-воины…
Мужчины из их семьи, как и большинство советских людей, на фронте были, и Егор, отец Андрея, даже смог вернуться.
Кто бы мог подумать, что того, кто обманул войну, убьёт жизнь мирная…
Нет, вот отца сейчас точно не стоит вспоминать! Не о том твои мысли сейчас должны быть, Беркут, не о том!
Да, в каждом послевоенном ребёнке эхо войны греметь продолжало, хоть и не дошла проклятая до Сибири, хоть и не видели они своими глазами ни танков, ни бомбёжек, ни фрицев. Наверное, в душе Андрей действительно был настоящим бойцом, воином — да точно был!