Когда клинок одного из воинов вонзился Аято в плечо, мир пошатнулся. Все заволокло мутной пеленой, и в себя он пришел только на берегу, куда его вынесло течение. Воины над головой кричали наперебой, но последовать за ним не решались.
Верно. Падать с Арауми в воду было высоко и опасно. Воинам с их тяжелой броней придется искать обходной путь, и это займет у них какое-то время.
— Архонты, — ругнулся Аято.
Рана причиняла нестерпимую боль и к тому же сильно кровоточила. Аято с трудом удавалось удерживать себя в сознании. Стиснув зубы, он оторвал кусок рукава и наспех, дрожащей рукой, перебинтовал плечо, стараясь не задумываться о возможных инфекциях.
Итак… Что дальше?
Когда воины клана Камираги наконец спустились на берег, их внимание привлек знакомый силуэт в руинах Арауми. Обнажив клинки, они бросились в подземелья, но обнаружили там только водную иллюзию — и руинные механизмы. Аято понимал, что некоторые из воинов могут не пережить эту стычку.
Ему было все равно.
Он шел западным побережьем Наруками, и мир в его глазах расплывался. Приложив руку к горящему лбу, он попытался вспомнить, что случилось в промежутке между ранением и тем моментом, как он очнулся на берегу. Кажется, он прыгнул… Братья Камираги угрожали его сестре, и Аято было невыносимо с хладнокровием наблюдать за мерзкими усмешками на их лицах…
Но было что-то еще. Что-то важное. Что?
Он прислонился к скале, пытаясь перевести дух. Чтобы сбежать от Камираги, он выбрал самый неудобный маршрут — западным берегом, мимо сухопутной границы с островом Рито и деревни Конда, вдоль кромки воды у равнины Бякко… Путь был долгий. Нереалистичный маршрут для человека в его состоянии. Но Аято понимал, что в первую очередь Камираги станут тайком рыскать рядом с имением Камисато, а затем вдоль основных дорог. Они знают, что он ранен. Они решат, что он выберет самую короткую и безопасную дорогу, чтобы поскорее добраться до города и там…
Что?
Аято потер виски. Он никак не мог вспомнить, зачем ему вообще понадобилось в город. Боль заглушала голос разума, и Аято не удавалось вырваться из ее всепоглощающей пелены.
Но вот в памяти вспыхнул образ. Два брата Камираги упиваются своим положением и предвкушают его смерть. Они уверены, что сделали то, чего прежде никому не удавалось — обыграли главу комиссии Ясиро. Радость победы пьянит их и притупляет бдительность.
И Аято идет у них на поводу. Он дает Камираги полностью почувствовать свое превосходство. Он терпит удары и насмешки, потому что знает — покажи врагу, что загнан в угол, и он с радостью выложит на стол все свои карты.
И они, конечно, не могут удержаться.
Выдохнув, Аято покачнулся. Некоторое время он стоял, приложив руку ко лбу, а затем двинулся вперед, порой облокачиваясь на придвинувшийся к берегу бок скалы. Он вспомнил. Ему нужно было предупредить сегуна Райдэн, потому что за предательством клана Камираги стояло нечто куда более важное.
— Мы встанем во главе комиссии Ясиро, — говорил старший брат. — Столько лет унижений со стороны клана Камисато, столько лет в бесконечном долгу перед вами… Но достаточно было договориться об аудиенции для одного нужного человека, и все козыри оказались в наших руках.
— Неплохая вышла сделка, — усмехался младший брат.
Аято удалось кое-что узнать об этом «нужном человеке». Торговец из Фонтейна по имени Отто, который на поверку оказался человеком из Снежной, ученым, работавшим на Предвестников. Он планировал начать из дворца сегуна какую-то операцию, связанную с разработками Фатуи, и велел Камираги не возвращаться в город до ее окончания.
«Что же тебе надо, Отто из Снежной? Это что… месть Фатуи? Хотят заставить нас заплатить за смерть Синьоры?»
Короткими перебежками Аято передвигался в тени отвесной скалы, чтобы никто не мог увидеть его с вершины. Изредка ему казалось, что ветер приносит далекие голоса Камираги. Иногда от боли он останавливался, падал в песок и ненадолго терял сознание, но каждый раз его вытаскивала из омута беспамятства одна четкая мысль.
«Мне надо добраться до сегуна».
И он добрался. Солнце клонилось к западу, когда он наконец вышел к городу. Кудзирай, рыбачка, о которой иногда рассказывал Тома, спала в обнимку с удочкой. Кажется, уснула, так и не дождавшись улова.
Аято изумленно покачал головой. Он всегда считал Кудзирай чудачкой, но никак не мог подумать, что человек способен уснуть прямо во время рыбалки. Он хотел пройти мимо, но что-то заставило его остановиться. Наклонившись, он высвободил из стиснутых пальцев Кудзирай удочку, но будить ее саму не стал. Она, похоже, целые дни проводит на берегу. Погода хорошая — пускай немного отдохнет.
Он бы тоже хотел сейчас опуститься на песок и ненадолго закрыть глаза.
Всего на минутку…
Аято очнулся, когда кто-то осторожно дотронулся до его здорового плеча. В болезненном дурмане перед ним качнулось улыбчивое лицо Кэтсуо. Как и всегда, оно было наполнено непроницаемым спокойствием и лучилось добротой, удивительной для человека его профессии.
— Господин Камисато? Что с вами?
Странно. Кэтсуо улыбался, но в его голосе звучал страх. Аято нахмурился, силясь вспомнить, где видел Кэтсуо в последний раз. И тут же изумленно выдохнул.
— Ты же умер… — прошептал он. — Разбился о скалы…
Иллюзия треснула и разлетелась на осколки. Аято увидел перед собой человека, который ни капельки не походил на Кэтсуо. Это был молодой паренек из деревни Конда, судя по одежде, простой фермер.
— Господин Камисато, вы меня слышите? Вы ранены. Пожалуйста, позвольте вам помочь.
Аято понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что ему говорят.
— Мне нужно к сегуну Райдэн, — сказал он наконец.
— Сэр… — неуверенно возразил паренек. — Вам бы ко врачу…
Аято качнул головой.
— Хочешь помочь? Тогда отведи меня к сегуну. Не волнуйся. Мне там помогут.
Паренек вздохнул, но спорить не решился. Когда глава комиссии Ясиро просит доставить его прямиком к сегуну, значит, дело и вправду не терпит отлагательств. Он помог Аято подняться и перекинул его здоровую руку через плечо, позволив на себя опереться. Голова Аято откинулась назад, но он все-таки сумел удержаться в сознании.
— Все хорошо, господин Камисато, — мягко сказал парнишка. — Я вас держу. Не переживайте. Отсюда до Тэнсюкаку рукой подать. Вы, главное, постарайтесь не напрягаться и не терять сознание, хорошо? Я буду с вами говорить.
Аято кивнул.
Мальчишка помог ему выбраться на берег, и они вместе зашагали по основной дороге к городу. Камираги нигде не было видно. Это хорошо. Вряд ли они рискнут нападать на глазах местных.
— Не знаю, что уж стряслось, господин Камисато, но вам бы себя поберечь, — говорил мальчишка.
Аято уцепился за звук его голоса. Нельзя впадать в беспамятство. Пока он не доберется до Тэнсюкаку и не поговорит с сегуном, он не имеет права на такую роскошь.
— Вы ведь все-таки глава комиссии Ясиро, — продолжал паренек. — Мы, жители Инадзумы, очень вам благодарны. Без вас нам бы последние годы совсем несладко пришлось…
— Как тебя зовут? — почти беззвучно спросил Аято, но мальчишка его услышал.
— Я Тэкуми, сэр.
— Расскажи о себе, Тэкуми.
Паренек открыл рот, но заговорить не успел — они поравнялись с огромным деревом, которое росло у главного входа в город, и с удивлением обнаружили, что все вокруг спят.
— Странно это как-то, господин Камисато, — озабоченно сдвинул брови Тэкуми. — С чего бы это людям засыпать прямо на улице?
«Неужели я опоздал?» — выдохнул Аято. Он напряженно осмотрелся. Таинственный союзник велел Камираги какое-то время держаться подальше от города, но это не значило, что стоит терять бдительность.