Сара тихо неодобрительно ворчит и настежь распахивает дверь в конференц-зал, чтобы встретиться с нашим незваным гостем лицом к лицу.
Оуэн стоит в коридоре, улыбка сходит с его лица, когда он видит, как мы напряжены.
– Я думал, ты улизнула, чтобы повеселиться со своим «призом», – говорит он, глядя Саре в глаза.
– Едва ли, – она делает шаг вперед, явно намереваясь поставить его на место, но моя рука, опустившаяся на ее талию, останавливает ее. Она делает глубокий вдох, беря себя в руки, пока я оттаскиваю Оуэна в коридор.
Мы никогда не рассказывали друзьям короткую историю наших отношений, и, честно говоря, с чего бы? Это не касается никого, кроме нас, к тому же было так давно, что уже не должно иметь никакого значения.
Вот только, если тот мудак, угрожающий обнародовать видео, и в самом деле сделает это, наша история появится в каждом выпуске новостей отсюда до Китая.
Твою мать.
– Я должен поговорить с Сарой. Наедине, – строго говорю я.
Оуэн вскидывает руки:
– Все нормально. Я просто дурачился.
Я киваю:
– Я знаю. Но сейчас – не лучший момент.
С лица Оуэна пропадает обычное игривое выражение:
– Все в порядке?
– Да. Все в порядке, – лгу я. – Просто есть кое-что, в чем нам с Сарой надо разобраться.
– Хорошо. Ну, если я буду нужен, я ушел съесть тысяч шесть этих слоеных штук с крабами. Ты пробовал? Они потрясающие! – Оуэн стукает кулаком о мой кулак, и, прежде чем вернуться в конференц-зал и снова закрыть дверь, я наблюдаю, как он идет по коридору к бальному залу.
Сара сидит в одном из кресел и выглядит так, будто готова к битве. Между ее бровями залегла озабоченная складка – единственный признак волнения в ее полном уверенности образе. Меня пронизывает новый укол сожаления о том, что я поставил ее в такую ситуацию.
Я сажусь напротив и встречаю стальной взгляд ее голубых глаз.
– Итак, ты будешь моим адвокатом или нет?
Она немного расслабляется и вздергивает подбородок:
– Похоже, у меня нет выбора.
Испустив долгий вздох, я ударяю по креслу:
– Мне невероятно жаль, Сара.
– Ты уже извинился. Дважды, – подчеркивает она.
– Лучше не стало. – И, конечно же, гложущее чувство вины, проедающее дыру в моей груди, никуда не делось.
Она хмурится:
– Нет, не стало. Но что сделано, то сделано. Полагаю, теперь нам придется разбираться с последствиями.
Я сглатываю ком в горле.
– Никогда не думал, что это видео всплывет.
– Я тоже не думала, – поднявшись, она опирается одной рукой о стол. – Честно говоря, я не в настроении веселиться этим вечером. Думаю, я поеду. Поговорим обо всем завтра.
Я тоже встаю:
– Как ты сюда добиралась?
– На такси, – отвечает она.
– Позволь отвезти тебя домой. Это меньшее, что я могу сделать.
Она не возражает, и мы вдвоем прощаемся со всеми, кто еще остался за столом. Бекка отбирает у Оуэна тарелку с крабовыми слойками, сказав, что, если он не прекратит, у него будет болеть живот. Обычно на такое забавно смотреть, но мои натянутые нервы не позволяют мне насладиться их игривой перебранкой.
Поездка проходит в молчании. Когда мы с Сарой подъезжаем к дому, я выхожу проводить ее до двери. Мы медлим, Сара смотрит мне в глаза, но я не могу понять выражение ее лица. Я боюсь, что облажался непоправимо. И пусть даже между нами нет романтических чувств, нашу дружбу я ценю выше всего прочего.
– Мы со всем справимся, ладно? Прошу, не надо меня ненавидеть, – говорю я, пытаясь улыбнуться, но ощущаю себя странно, как будто за несколько прошедших часов я забыл, как это делается.
Она чуть качает головой:
– Я тебя не ненавижу. Я знала, что делаю, когда согласилась на съемку. Но все равно это полный отстой.
– Точно, – я потираю рукой затылок. – Но я должен был удалить видео, как ты и просила.
Она смотрит мне в глаза, взвешивая мои слова:
– Это точно.
– Клянусь, я никогда не показывал его ни одной живой душе. Эта запись была только для меня. Только для моих глаз. – Мое признание звучит тихо и печально, и она имеет полное право прямо сейчас пнуть меня коленом по яйцам, но, к счастью для моих мальчиков, она этого не делает.
Поправляя на плече ремешок сумочки, Сара кивает:
– Я тебе верю. И я собираюсь хорошенько поработать, чтобы это видео исчезло. Нашим первым шагом станет письмо о прекращении противоправных действий.
Я чувствую мгновенное облегчение и сдержанно киваю:
– Звучит как план. И еще раз спасибо.
Я притягиваю ее к себе, чтобы обнять. Ее снисхождение и готовность помочь еще сильнее заставляют меня чувствовать свою вину. Она действительно удивительная девушка, и мне противна мысль о том, что я поставил ее в такую ситуацию. Объятие длится всего пару секунд, но бурлящее влечение, которое я держу обычно под замком, сохраняется еще долго после того, как я ее отпускаю.