— Все правильно, — кивнул Сенильд. — Я уже говорил, что ты умна, Мара. Очевидно, ты более умна, чем этот выживший из ума провидец, который решил, что может торговаться со мной.
— Я хочу стать бессмертным, — настаивал Лип, — чтобы погрузиться в размышления, не отвлекаясь на поиски еды!
— Чепуха! — рявкнул Сенильд. — Ты станешь так же скучать, как и я, и жаждать смерти, как часто жажду ее я. Бессмертие — это проклятие. Я буду добр и спасу тебя от него.
— Тоже мне, альтруист, — саркастически хмыкнул Лип. — Правда в том, что ты ревнуешь всех к своей уникальности, Сенильд. Ты боишься конкурентов. Фактически, тебе нечего бояться меня. Единственная власть, которую я ищу, кроется в лабиринтах моего разума. В голове каждого человека таится целая вселенная. И каждый человек может постигать ее с помощью простых размышлений — если только будет жить достаточно долго.
— Я жил достаточно долго, — обиделся Сенильд, — но не обнаружил ничего стоящего вечной жизни.
— Я говорил об уме человека, — презрительно возразил Лип. — Твой же разум младенческий и никогда не повзрослеет. Смышленый младенец с некоторыми техническими способностями — вот кто ты такой. Эмоционально, духовно, нравственно и интеллектуально ты остался незрелым младенцем с единственной потребностью — получать чистое удовольствие. В тебе нет ни бесконечного спокойствия, ни стремления к созерцанию. Не удивительно, что тебе надоело жить. Благо бессмертия потрачено на тебя впустую. Так дай же его мне. Я знаю, как его использовать. А ты отправляйся на Землю и купайся в своих детских забавах. Возможно, земляне оценят твои неожиданно включающиеся фонтаны и пищащие подушки. Там ты станешь ходить в детский сад, где тебе самое место.
Дряблые губы Сенильда отвисали все больше, но внезапно он мрачно сжал их. Его блеклые глаза засияли ненавистью. Лип высказал ему правду, неприятную правду.
— Мне вообще не стоило бы отвечать такой злобной твари, как ты, — зашипел он на Липа. — Земля не сможет предложить мне никаких удовольствий, сравнимых с теми, что я испытаю, глядя, как ты подыхаешь от голода. Никто не смеет сказать мне такое и остаться безнаказанным. Ты больше всего боишься голода и смерти. Ладно — тогда ты испытаешь и то, и другое… причем очень медленно. А чтобы доказать, что твое так называемое преимущество не стоит ни гроша, я сам найду корабль. Джордж и Мара, идите за мной.
Он привел их в крыло дома, которое они еще не посещали. Они проследовали за ним через дверной проем в помещение, обширное, как авиационный ангар. Почти все пространство занимал самый громадный танк из всех, когда-либо виденных Джорджем — ученому даже пришлось вытянуть шею, чтобы увидеть верхушку. Танк был даже больше того, с зеленым треугольником, который разрушила торпеда на колесах. Но на этом не было ни знаков различия, ни оружия. И он имел совсем другую конструкцию, с высокой башней, увенчанной наблюдательной площадкой, обнесенной перилами.
— Моя боевая колесница, — похвастался Сенильд. — Я ездил на ней, чтобы самому наблюдать за сражениями. Его схема есть в памяти и белых кругов, и зеленых треугольников, так что и те, и другие определяют его, как «своего». А на случай ошибочных попаданий он хорошо бронирован. Он может противостоять чему угодно, кроме колесной торпеды. С ним у меня не было никаких проблем, и я оставался на площадке даже во время самых жарких сражений.
— Мне кажется, у вас прямо масса хлопот, чтобы оберегать свое бессмертие, — сухо заметил Джордж.
— Если бы в меня попал снаряд, — серьезно ответил Сенильд, — то понадобилось бы много времени, чтобы вырасти снова.
Джордж содрогнулся, представив себе такое зрелище, и подумал, а уж не пытается ли Сенильд одурачить их или себя самого. Должны же быть пределы у его бессмертия.
Сенильд нажал рычаг. Дальняя стена раскололась на две створки громадных дверей, которые начали открываться, обнажая серый венерианский пейзаж.
— Вероятно, поиски займут несколько дней, — прикинул Сенильд. — Я чуть было не забыл, что вам обоим необходимо питаться. Вам придется пойти и взять с собой часть своей провизии, Джордж.
Джордж ушел. Когда он вернулся с коробкой в руках, танк уже стоял в заросшем саду с ровно стучащим двигателем. Сенильд и Мара ждали его на наблюдательной площадке. Джордж поднялся к ним по стальным ступенькам, неловко зажав коробку под мышкой.
— Ты оставил еду для Липа? — спросила Мара.
— Разумеется, нет, — раздраженно ответил Джордж. — После того, как он пытался продать нас? Кроме того, у нас пока нет гарантий, что мы отыщем корабль. Если мы потерпим неудачу и вернемся, возможно, голод к тому времени смягчит Липа. И если мы помашем у него перед носом пакетом с едой, он сдастся и сообщит нам, где искать корабль.