Хартман приказал своему механику-водителю остановить Pz. IV в стороне от дороги и медленно развернуться в ту сторону, откуда надо ждать неприятеля. Ведь в любом случае они ничего не могут поделать и должны ждать, пока огонь прекратится или хотя бы ослабеет. Унтер-офицер Вурм, командир второго танка, замыкавшего колонну, доложил по радиосвязи, что многие грузовики пытаются развернуться, чтобы спастись от обстрела, отъехав немного назад.
– Пропустить их! – ответил по радио Хартман.
– Проклятье, – тяжело вздохнул Рамлау. Он единственный, кто мог еще разговаривать в столь серьезной ситуации.
– Заткнись! – напустился на него Райнварт.
– Что, у тебя уже полные штаны? – отшутился берлинец.
Прежде чем наводчик успел ответить, все заметили, что артиллерийский огонь постепенно ослабел. Но зато в стихающем шуме теперь можно было различить металлический лязг. Каждый из них знал эти звуки, они хорошо были знакомы им по боям в Польше, во Франции, в Африке, на Кавказе, под Ленинградом и Минском: это танки!
Хартман откинул крышку люка, одним рывком выбрался наверх и приложил к глазам бинокль. Он увидел, что ополченцы, охранявшие баррикаду, улепетывали со всех ног, а затем из-за груды поваленных деревьев выдвинулся серый стальной борт.
– Башня на шесть часов, – приказал Хартман, – вражеский танк! Машина, вперед – марш!
Снова взревел двигатель. Райнварт навел пушку, обнаружил вражеский Т-34 и произвел выстрел. Первый снаряд вылетел из жерла пушки. Ничего. Второй выстрел. Снова мимо. Теперь русские их тоже заметили. Неожиданно Т-34 дал полный газ и устремился им навстречу. Его пушка извергала огонь.
Тоже мимо. Рамлау посылал в ствол пушки третий снаряд. Но в этот момент русский Т-34 взлетел на воздух. Даже внутри танка они почувствовали ударную волну.
– Отличная работа, Вурм! – передал по радио Хартман.
Командир второго немецкого танка заметил опасность, грозившую фельдфебелю, и в нужный момент пришел на помощь. Теперь обе боевые машины с крестами на башнях стояли рядом. Им не пришлось ждать слишком долго. Вот появился второй русский танк! Снова Т-34. На этот раз Райнварт быстро преодолел свою неуверенность. Второй снаряд сорвал с русского танка гусеницу, а третий попал точно в башню, и она разлетелась на куски.
– А теперь прочь отсюда! – крикнул фельдфебель водителю.
Оба Pz. IV развернулись и устремились к дороге. Позади них мощный взрыв снес баррикаду в кювет. Хартман не верил своим глазам. Советские войска уже здесь. Пехота и танки. Пригнувшись, красноармейцы бежали по кювету вдоль дороги, в то время как танки пока оставались на опушке леса. Немецких солдат нигде не было видно, а ополченцев уже и след простыл. Те грузовики, которые не горели сейчас ярким пламенем на дороге, тоже исчезли.
Хартман и Вурм вступили в бой. Оба Pz. IV беспрерывно вели огонь. Русские пехотинцы были вынуждены залечь. Ни один из вражеских танков не тронулся с места. Тогда фельдфебель отдал приказ, чтобы Вурм отступил, в то время как он сам будет прикрывать его. Через пятьдесят метров они поменялись ролями. Теперь Хартман с грохотом отъезжает назад, в то время как Вурм обеспечивает огневое прикрытие. Действуя таким образом, оба танка оторвались от противника. Перед ними открылась небольшая деревушка. Возможно, там ждет их спасение.
Неожиданно над ними появились советские самолеты. Они сбросили бомбы, которые с воем устремились вниз. Снова танки рывком сорвались с места, чтобы съехать с дороги. Хартман успел съехать в сторону, а танк Вурма все еще находился на дороге. Он оказался в самом эпицентре взрыва нескольких авиабомб, которые разорвали боевую машину на куски. Не в силах чем-либо помочь, Хартман вынужден был смотреть на весь этот ужас. Кошмар продолжался всего лишь несколько секунд, и вскоре самолеты уже исчезли из вида. Когда танк Хартмана подъехал к месту катастрофы, стало видно, что помогать уже некому. Нигде не видно было даже клочка формы танкистов.
– Ну и дела, – со смущенным видом вполголоса проговорил Рамлау. – А я-то думал, что через два дня война закончится.