Генерал-майор Фойгтсбергер, 309-я пехотная дивизия которого несколько дней тому назад была наголову разбита Советами у озера Тифензе, помчался на своей машине дальше.
Мысли о том, что принесут ближайшие дни, мучили в эти часы офицеров и генералов. И генерала Вейдлинга также одолевали гнетущие заботы. Он, воспитанный в прусских традициях солдат, уже несколько месяцев вынужден был отдавать приказы, в смысле и надобности которых он сам сомневался. Он знал, что война проиграна, знал это еще с лета 1943 года. Но принятая им военная присяга не позволяла ему бросить свой командный пост. А кроме того, он надеялся, что своим влиянием сможет способствовать тому, что честь вермахта останется незапятнанной. Поэтому он и оставался на своем посту. Оставался и сейчас.
Генерал Вейдлинг, который в эту ночь разместил свой командный пункт в доме престарелых в южной части Бисдорфа, не находил себе покоя. Он поднялся по узкой лестнице наверх, чтобы подышать свежим воздухом. Пожарища разбитых домов отбрасывали причудливые тени на проезжающие мимо колонны. В сопровождении своего адъютанта Вейдлинг направился в сад дома престарелых. Он захотел побыть со своими мыслями наедине.
Вейдлинг находился в затруднительном положении. Германский Восточный фронт был разгромлен еще не полностью, но его корпус не имел связи с соседями ни слева, ни справа. В возникшие таким образом бреши непрерывно проникали советские танковые соединения, сопровождаемые многочисленными пехотными формированиями. Конечно, он мог бы прорваться со своим корпусом на юг, мог бы спасти свои войска от окружения и уничтожения, но тогда бы Берлин оказался беззащитным и во власти русских, которые за короткое время захватили бы город. Но если он со своими войсками останется в Берлине, то, хотя и не сможет изменить судьбу города, по крайней мере сможет отсрочить ее. На какой срок? Пока, наконец, генерал Венк не придет на помощь со своей 12-й армией. Тогда совместно они могли бы пробиться на запад к американцам, смогли бы спасти своих бойцов от русского плена и забрали бы с собой столько гражданского населения, сколько смогли.
Что же ему делать? Какое решение он должен принять? Вейдлинг потирал рукой лоб и медленно шел дальше.
Неожиданно генерал остановился как вкопанный. В свете горящих домов он замечает силуэт танка, который неподвижно замер за группой фруктовых деревьев сада дома престарелых. Генерал невольно схватился за пистолет. Потом он заметил крест на стальном корпусе боевой машины. На той стороне сада от танка отделились несколько фигур и, пригнувшись, прокрадывались в сад. Вейдлинг выхватил пистолет.
– Стой! Кто там?
– Дерьмо проклятое! – донеслось до генерала.
– Кто там? – повторил Вейдлинг.
– Здесь ефрейтор Рамлау из танкового полка дивизии «Мюнхеберг», – доложил голос из темноты.
– Подойдите ближе, ефрейтор!
Через несколько секунд Рамлау уже стоял перед Вейдлингом. Когда берлинец увидел перед собой живого генерала, то действительно лишился дара речи. Он с трудом овладел собой. Хольберг, который последовал за Рамлау, тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Генерал Вейдлинг увидел испуганные лица солдат и грозно напустился на них:
– Что вы здесь ищете? Хотели улизнуть, да?
– Нет, герр генерал, – мямлил Рамлау, к которому постепенно возвратилось его привычное самообладание, – мы хотели… мы должны были… мы получили приказ…
– Ну, быстрее, у меня нет времени! В чем дело?
– Мы хотели раздобыть горючее!
– Что? – удивился генерал. – В таком случае вы прибыли не по адресу.
– Да нет же, герр генерал, – возразил ефрейтор, – мы увидели герб, извиняюсь, ваш командирский вымпел, и тогда мы подумали, что, где штаб, там должно быть и горючее. И тогда, и тогда…
– И тогда вы решили украсть его, – закончил фразу Вейдлинг.
– Да нет, – мялся Рамлау, – не украсть, герр генерал, достать, пока иван не захватил его.
– Берлинец, да?
– Так точно! – ухмыльнулся ефрейтор. – Из Берлина, герр генерал! Из Нойкёльна, совсем недалеко отсюда.
Вейдлинг подошел ближе к ефрейтору. Он сурово посмотрел на танкиста. Увидел небритое, осунувшееся лицо, почувствовал запах пота и бензина. Генерал схватил ефрейтора за мундир и, понизив голос, спросил:
– Вы, наверное, собирались смыться, да?
Голос Рамлау прозвучал обиженно:
– Смыться? Если герр генерал так думает, то он ошибается! Наш экипаж вместе с сорок третьего года, и мы останемся вместе до конца. Удрать, герр генерал? Нет, герр генерал, мы не собираемся удирать! Конечно, если бы была возможность заглянуть к моим старикам… но потом сразу назад, к своим ребятам. Мы видели беженцев, которые бредут по дорогам со всеми пожитками, женщин и детей. Нет, герр генерал. Пока они не уйдут достаточно далеко от ивана, пока не будут в безопасности, до тех пор мы будем держать палец на спусковом крючке…