«Положение 9-й армии имеет решающее значение для того, чтобы отрезать вражеские силы, прорвавшие кольцо обороны города Берлина, и снова деблокировать столицу рейха, в которой находится фюрер, доверяющий своим солдатам».
В этот же день штабы Верховного главнокомандования вооруженных сил (ОКВ) и главного командования сухопутных войск (ОКХ) передислоцировали свои штаб-квартиры. Штаб ОКВ разделился, штаб оперативного руководства переехал в Крампниц, а центральное управление отправилось в Южную Германию. Штаб ОКХ передислоцировался в казармы Эйхе под Потсдамом. И только Кребс, начальник Генерального штаба сухопутных войск, остался в рейхсканцелярии, чтобы, находясь в непосредственной близости от Гитлера, передавать дальше приказы, касающиеся обороны Берлина.
К вечеру 22 апреля положение еще больше обострилось. Советские танковые клинья с юга вышли к каналу Тельтов у города Клайнмахнов, а с северо-востока они ворвались в городские районы Берлина Вайсензе и Панков. Другие советские соединения пересекли на западе, севернее Шпандау, реку Хафель. В этой ситуации Гитлер взял на себя командование всеми немецкими войсками, находившимися в Берлине. Группа армий «Висла» отстранялась от командования. Гитлер хотел сам быть комендантом крепости Берлин в последней решающей битве.
Столица Германского рейха стала районом военных действий в тот момент, когда война была уже проиграна. До конца января 1945 года в столице рейха не предпринималось никаких действий по организации обороны города. И хотя известные меры по обеспечению безопасности в случае внутренних беспорядков были приняты военной комендатурой, однако они не предусматривали оборону от нападения извне.
1 февраля 1945 года в приказе ОКВ прозвучало ключевое слово «Гнейзенау» (генерал-фельдмаршал прусской армии, участник битвы с Наполеоном под Ватерлоо. – Пер.). Это кодовое слово положило начало первым подготовительным работам по организации обороны города, которые коснулись всех военных и гражданских инстанций. Рейхскомиссары обороны Берлина и Бранденбурга призвали гражданское население принять участие в земляных работах, чтобы возвести противотанковые рвы и заграждения сначала восточнее столицы, а затем и вокруг города. Большая часть берлинского населения, которое за годы постоянных воздушных налетов привыкло к опасности, в этот момент еще не понимало всей серьезности положения. Берлинский оптимизм пока еще не отступал перед опасностями, которые угрожали городу.
В течение следующих недель вплоть до 22 апреля были созданы некоторые оборонительные сооружения, которые в меньшей степени строились с учетом мнения военных, а скорее всего, их возводили исходя из имевшихся возможностей. Соорудили пять оборонительных рубежей. Внешний, так называемый «охранный» рубеж, тянулся от озера Тифензе вдоль озер западнее Штраусберга до Эркнера. Слева и справа к нему примыкали две «заградительные» оборонительные линии, из которых северная протянулась по линии Бернау – Вернойхен, а южная тянулась от Кёниге-Вустерхаузена через Миттенвальде, Цоссен и Треббин в сторону Белица. Первый городской оборонительный рубеж проходил по окраине многомиллионного города и включал в себя на востоке озеро Гросер-Мюггельзе, на юге канал Тельтов, а на западе аэродром Гатов. Наконец, в самом городе следующий оборонительный рубеж проходил по кольцевой железной дороге, а внутренний оборонительный сектор располагается между рекой Шпре и Ландвер-каналом.
Поскольку к исходу 22 апреля советские войска преодолели «охранный» рубеж и обе «заградительные» оборонительные линии, передний край обороны в Берлине проходил по городской окраине. Этот рубеж состоял из сплошного противотанкового рва, который местами еще не был полностью оборудован, когда появились первые русские бронетранспортеры. Таким образом, Советы вышли к каналу Тельтов, где защитники города только еще приступили к инженерному оборудованию оборонительных позиций. Рота фольксштурма из города Клайнмахнов под командованием обер-лейтенанта запаса фон Ройса заняла траншею на северном берегу канала, в которой через каждые 500 метров были оборудованы огневые позиции для пулеметов. Местами траншея проходила по болотистой местности, и топкая грязь затрудняла любое передвижение по ней. Артиллерийские позиции отсутствовали, и только две зенитки выехали на огневую позицию и вели огонь по приближающимся Т-34. Сам фольксштурм не был в состоянии оказать противнику достойное сопротивление. У ополченцев из фольксштурма имелся только один чешский пулемет, у которого уже после первой очереди заедал затвор, и он выходил из строя. Когда вскоре красноармейцы перешли в атаку, бойцы фольксштурма могли обороняться только с помощью небольшого количества ручных гранат и саперных лопаток. Тем не менее прошло двое суток, прежде чем Советам удалось перейти канал в районе Клайнмахнова.