Часть третья. Глава пятая. Исход.
Глава пятая.
Исход.
Он упорно шел вперед, останавливаясь только, когда видел, что первая самка выбивается из сил. Она категорически отказывалась садиться вместе с детьми в сани, предпочитая быть рядом с ним. Хваталась за веревку, старалась помогать тянуть груз.
Она ему все больше и больше нравилась. Была похожа на мать его детей, ту, которая не дождалась его прихода. Эта была чужого рода, непонятна ему и в то же время близка. Он уже привык к ее необычной голой коже, постоянному желанию укрыть себя чем-то сверху, натянуть на тело шкуры убитых животных. Он и сам в последнее время использовал их на ногах. Так было удобнее идти.
Он оглянулся на спутницу. Она сосредоточенно шла рядом, упираясь в веревку, уверенная, что тянет за собой груз саней. Ее лицо, неприятно голое, безволосое, было странно изборождено ломанными линиями шрамов. Этот грубый рисунок, которого не было ни у второй самки, ни у детенышей, ему определенно нравился. Он выделял ее, делал особенной. Вспомнился момент, когда он думал, что потеряет ее. Тогда эти ее соплеменники нагнали их во льдах. Он готов был сразиться за нее, но… отпустил на переговоры. Потому что для него главным было ее добровольное согласие следовать за ним, заботиться о детенышах. Он все еще звал их так, но ощущал уже своими детьми.
Он знал то, о чем она и не догадывалась, с упорством двигаясь вперед, безоговорочно веря ему. Приближался конец их тяжелому переходу. Совсем близко, он это чувствовал, уже был край ледяной пустыни.
Спуск занял несколько дней. Первая самка не хотела расставаться с грузом, оставленным её соплеменниками. Не разрешала ничего выбрасывать. Сама спускала тяжелые тюки, выбиваясь из сил. Тогда он не выдержал. Если уж они ей так дороги, он сам отнесет их в долину. Им был облюбован невысокий холм, поросший кустарником, отделенный от остальной долины изгибом ручья. Еще в первый приход сюда он заметил небольшую расщелину в скале. Пещера была намного меньше той, где он обитал в прошедшие холода, но для жизни вполне годилась.
Первая самка, которую он уже внутренне называл Лучиком, а вслух произносил нечто, похожее на Йе-та, сразу занялась обустройством. Вместе с детьми таскала охапки прошлогодней травы, выстилая будущую постель, собирала хворост для костра. Вторая самка, которую он назвал Легкое Облачко, лежала все также безучастно, закутанная в шкуры. Ее он не трогал, ждал, когда сама вернется в этот мир.
Он впервые за все время совместного похода оставил свою семью, дав им возможность самостоятельно устраиваться на новом месте, и отправился на охоту. Знал, что эти странные существа испытывают постоянную потребность в пище. Они не умеют наедаться прозапас. Им надо ежедневно подкармливать свою плоть.
…Света перетащила все мешки и тюки в новое жилье. Она еще раз, но уже основательно проверила их содержимое. Одежда ее не особенно заинтересовала, но вот мешок с зерном, мука, кое-что из круп, всего понемногу, а главное, небольшой узелок с солью вызвали слезы радости. Как же она соскучилась по ее горько-соленому вкусу. Света нашла мешочек сухарей, дала по кусочку детям, протянула и Маше, которая безразлично взяла угощение. Девушка все еще не могла принять этот мир. Часто впадала в состояние апатии. А Свете некогда было скучать. Она уже выбрала для себя жизнь.