Наверху было холодно. Дул сбивающий с ног ветер. Хорошо утепленные участники экспедиции добрались до намеченного для ночевки высокого тороса, на самом деле оказавшегося сугробом спрессованного снега, вылизанного ветрами до стеклянной гладкости, с обширным углублением у подошвы с подветренной стороны. Здесь решено было переждать надвигающуюся ночь. Углубление оказалось довольно большой пещерой явно не естественного происхождения. Но размышлять о ее строителях не стали. Возможно, это дело рук ушедших китайцев.
В пещере развели костерок, вскипятили воду, достали сухпайки. Один из бойцов, поев, сдвинулся к краю пещеры, стал устраиваться на ночевку, орудуя саперной лопаткой. Неожиданно что-то звякнуло. Необычность металлического звука заставила многих обернуться.
-- Ребят, а мы не первые, кто оценил удобства этой пещеры, -- удивленно произнес тот, кто только что усердно копал снег. – Гляньте, банка из-под консервов…
-- Ты покопай поусерднее, еще что-нибудь найдешь, -- посоветовал его сосед, -- то, что после съеденных консервов получается…
-- Не-е, -- вступил в разговор другой сосед, -- китайцы, говорят, все свое несут к себе на огород…
-- Ребята, хватит зубы скалить. Я серьезно. Глядите, на банке свежая дата выпуска, этого года…
-- А ты хотел, чтобы это была реликтовая древность, -- загоготал еще один шутник.
К бойцу, нашедшему банку, подсел Иванов. Он повертел перед огнем находку, осмотрел со всех сторон.
-- Вскрыли армейским ножом. Внутри была свиная тушенка. Вряд ли китайцы питаются тушенкой армейского запаса. Но это и не наши. У нас весь запас производства прошлого года. Впрочем, командир предупреждал, что менты должны были прочесать окрестности в поисках ушедших китайцев. Наверное, это их следы.
-- У-у, а мы-то надеялись, что это нас ищут с большой земли, -- разочарованно протянул один из бойцов.
-- Друзья, выкиньте из головы бредовые идеи. С вами проводили беседу о случившемся. Не стройте иллюзий найти следы старого мира. Считайте, мы на выполнении серьезного государственного задания. Вокруг нас неизвестность. Будьте предельно собраны и осторожны. Отдыхайте. Первая пара заступает в караул. Через час ее сменит вторая. Всем остальным спать.
Ночью завывал ветер, к нему примешивались другие непривычные человеческому уху звуки.
Егор зашел в дом, тяжело опираясь на перила. Со стороны он производил странное впечатление. Огромные плечи заканчивались мускулистыми руками с пудовыми кулаками. На мощной шее крепко утвердилась круглая бритая голова. Объемистую грудь обтягивала полосатая майка, а ниже… ниже было карикатурное подобие ног. Коротенькие, недоразвитые, они не могли поддерживать мощный торс. Это была его самая острая боль, его ужас, следствие его ночных кошмаров и припадков ярости.
Он был инвалидом с рождения. Его буйная, бунтарская натура не могла принять то, что ему, которого природа наделила недюжинными способностями, приходится мириться с унизительной ролью немощного инвалида, который полностью зависит от посторонних. Он ненавидел свою мать за то, что не отказалась от калеки в роддоме, а стоически несла свой крест, поддерживая сына-инвалида. Егор заходился в приступах ярости от любого ее прикосновения. Нет, конечно, в детстве он ее любил. Потому что она одна не охала над ним, а заставляла его работать и учиться наравне со здоровыми сверстниками. Но, однажды, уже подростком, он подслушал жалостливо-участливое и в то же время презрительно-пренебрежительное обсуждение его увечья и причину случившегося. Оказывается, мать нагуляла его с каким-то приезжим моряком. А тот поматросил и бросил. Кумушки-соседки из этого сделали вывод, что брошенная парнем мать решилась извести плод любви, да, видно, по неопытности не все сделала так, как советовали. В результате родился внешне здоровый и красивый малыш. И только много позже заметили, что с ножками у него не все в порядке.
С этого момента Егор возненавидел мать. Он изощренно мучил ее допросами и беспричинными оскорблениями. Ее уверениям, что ничего она не делала, потому что он был для нее желанным, и она откровенно радовалась рождению своего ребенка, и с его отцом рассталась вполне мирно и ни в чем его не обвиняла, Егор не верил.
Он забыл, как мать возила его по разным клиникам и знахарям, месяцами лежала с ним в больницах, пока ей не сказали, что современная медицина в этом случае ребенку не поможет. Видно судьба такая – всю жизнь ходить на костылях. Неспроста в народе бытуют поговорки, что бог шельму метит и бодливому теленку рожек не дает. Слишком жесткий и волевой характер Егора он, видимо, решил уравновесить увечьем. Но никто не предполагал, какая взрывная сущность в результате этого получится.