В один из таких мучительных моментов борьбы внутренней сущности за право погружения в полное небытие, он вдруг услышал далекий, едва слышный зов детеныша пришельцев. Детеныш был испуган, он страшился ухода в небытие, еще больше он боялся боли… Детеныш был в отчаянии, звал на помощь кого-то, кто спасет его.
Он знал эти предсмертные призывы, которые испускали его родичи, когда понимали, что враг силен, что сейчас все будет кончено, но есть последняя надежда на чудо. Что кто-то явится и спасет… Сколько раз он бросался на этот призыв, надеясь успеть… Иногда получалось…
В этот момент, получив призыв о помощи, он вдруг понял, что не одинок в этом мире, что он нужен… неважно, что этот детеныш не из его рода…
Он вскочил с ложа и метнулся к выходу из пещеры. Призыв еще слышался. И он бросился в ту сторону. Он знал, где находится детеныш, и потому бежал в полную силу. Вот ров с водой. Она даже в сильные холода не замерзает. Но она ему не страшна. В несколько прыжков преодолел стену и увидел большую огороженную западню, на которой несколько хищников рвали с хриплым лаем и рычанием что-то лежащее на земле, а у ограды заходился в крике детеныш, остановившимися глазами глядя на то, что творилось перед ним, не замечая еще одного, бросившегося на него окровавленного хищника.
Ему хватило мгновения, чтобы понять, что произошло. Он послал приказ заснуть. Этого было достаточно для того, чтобы успеть схватить детеныша и выскочить из огороженного пространства, источающего смерть и ужас.
Когда он, прижимая рукой это притихшее существо, бежал подальше от страшного места, вдруг понял, что нужен здесь. Потому его и не принимали к себе предки. Он ощутил, что больше не одинок в этом непонятном, холодном мире. Предки указали ему, как можно возродить его род. И этот притихший детеныш его первый потомок. И это осознание стало толчком к его внутреннему перевоплощению. Он понял, для чего он остался в этом снежном и жестоком мире.
Землемеров вернулся из поездки злой и странно молчаливый. Тата, как ее теперь называли, уже изучила его крутой неуживчивый характер. Отлично знала, что если не принес ей какой-нибудь подарок, значит очередная, тщательно спланированная операция сорвалась. Такое случалось все чаще. С тех пор, как реформировали милицию, совершать набеги стало все сложнее. Населению разрешили ношение оружия, охрана общин и города существенно усилилась. Да и военные отряды из части все чаще стали совершать вылазки в самые отдаленные места долины. И теперь всегда неожиданные.
В замке уже ощущался дефицит продуктов. В долине не оставалось мест, где можно было провести захват продовольствия и рабов. Это бесило хозяина замка. И чем больше он злился, тем чаще устраивал ристалища. Так он называл специально организованную травлю собаками женщин и детей. На мужчин был натаскан огромный медведь, и им приходилось биться с ним за свою жизнь. Такие зрелища заставляли бурлить в Землемерове кровь, возвращали ему интерес к жизни и действию…
Егор холодно взглянул на вышедшую ему навстречу Тату. И вдруг представил, как бы она смотрелась в клетке арены, отбиваясь от своры рвущих ее собак и крича о помощи. Еще не время, решил он и молча прошел мимо.
Ему было неспокойно. Накатывали волнами ощущения ненависти и злобы. Его давили эти ледяные стены, они были хуже тюремных застенков. Там у него хотя бы была надежда на побег и возвращение к привычной жизни, к традиционным загулам в столице, поездкам по стране и за границу, рейдерским захватам понравившейся собственности и расправам с неугодными соперниками по бизнесу и битвам за передел власти в криминальном мире. Там были толпы бесправных покорных девок, с которыми мог делать все, что душа пожелает, там были эти мелкие писклявые выродки, собачьи бои, битвы с медведями… Там было все… Там была свобода…
Здесь, в ледовом плену, он был отрезан от всех этих привычных душе удовольствий. А мозг все острее требовал всплеска эмоций, выброса адреналина, иначе опять будет приступ, опять будет тьма, раздирающая сердце и мозг огненными когтями боли…
Очередной набег на последний из дачных поселков, спрятавшийся почти у границ ледяных гор, ничего не дал. Да ничего там особого и не было. Все злачные места давно разграблены, а их жители стали участниками ристалищ на потеху хозяину замка, его дружине и нередким гостям из города.
Егор вызвал десятского. Тот явился с понурой головой.
-- Что с пленными? Сколько осталось?
Когда хозяин находился в таком состоянии, спорить или даже возражать ему было смертельно опасно.