Он опять вспомнил оставленного в пещере детеныша. Мысленно произнес его прозвище – Б-о-о и представил его безволосое лицо, глаза цвета неба перед грозой, шерсть на голове, напоминающую сухую траву осенью и улыбнулся. Бо больше не казался ему уродом. Он был другим, но уже стал его потомком. Его продолжением. Это чувство согревало сердце, расслабляло мышцы. Хотелось вновь ощутить вес его тела на своих руках…
Его теперь заботило только одно: как сохранить это дорогое ему существо в оставшиеся суровые времена. Он чувствовал, что скоро наступит благоприятная пора перехода в найденную им долину. Но сам переход может стать последним для Бо. Нужна самка, которая будет о нем заботиться.
Однажды он уже пытался похитить самку, которую встретил в лесу. Но ее сознание не воспринимало его приказы остановиться. Ее воображение было занято страшным окружающим пространством, наплывающими среди деревьев образами неизвестных существ. Она боялась темного леса и не впускала его зов внутрь себя. Она боялась, но знала, что там, за границей леса для нее все станет хорошо. Там ее ждут спокойствие и свобода.
Тогда он понял, что только в момент настоящего ужаса смерти в этих существах другого мира открывается возможность общаться с ним ощущениями…
Лежка, которую он подготовил недавно, была обнаружена и разорена. Он тут же ощутил волны страха и ненависти, оставленные теми, кто был здесь. И одновременно понял, что готовится что-то необычное…
Была еще одна, отстоящая несколько дальше, но хорошо укрытая от проникновения посторонних. Ее и еще несколько в других местах он заготовил с учетом того, что придется уходить с большим грузом и потребуется время для передышки…
Татьяна проснулась от скрежета поднимаемой решетки. Быстро разбудила Свету, потрясла за плечо заснувшую только под утро Машу. Та со стоном открыла глаза, подняла голову, но тут же ее опустила на солому. Потом разбудили Тоську, которая за прошедшие дни немного поостыла и испугалась. Она теперь все больше сидела в стороне от остальных, часто плакала и что-то бормотала почти неслышно. Свою дочь она сразу же отогнала от себя. И девочка все время сидела рядом с Татьяной и Светой. Те, как могли, развлекали ее, плели из соломы игрушки, кормили тем, что сбрасывали охранники.
Изредка Тоська отвлекалась от своего бормотания, подползала к дочери, вырывала игрушки, если удавалось, била, приговаривая:
-- Из-за тебя я здесь, тварь. Ты втянула меня в эту яму…
Если женщины успевали ее оттащить от ребенка, начинала рыдать:
-- Пусть сдохнет здесь, чем на потеху этим жирным тварям. Зачем вы кормите ее? Хотите, чтобы больше страдала?
Раза два Тоська устраивала концерты с воплями, руганью и проклятиями в адрес охранников и их хозяина, при этом просила дать ей самогона или наркоты. Обещала за дозу все, что только не попросят. Охранники гоготали, устраивали себе развлечение, сбрасывая ей какие-то пакетики. Тоська бегала за ними по яме, отпихивая других женщин, верещала, что это для нее, а когда разворачивала, и оказывалось, что там ничего нет, или насыпано что-то вроде пыли, билась в истерике, бросалась на стены, орала нечеловеческим голосом проклятья. Тогда охранники спускали лестницу, ее вытаскивали наружу. Потом бросали ее избитое, бесчувственное тело вниз.
Маша в основном лежала, зарывшись в солому, и спала. У нее, возможно, было сотрясение мозга. Ее постоянно мутило, любое движение давалось с огромным трудом. Света, пережившая, как она сама сказала, много меньшие потрясения, всячески охраняла ее. И от бесившейся Тоськи, которая в такие минуты ничего под ногами не видела, и от ребенка, который пока не понимал, что лежащей в соломе женщине невероятно плохо.
Но даже такая скотская, на положении рабов, жизнь пришла к концу. Это Татьяна поняла по веселым шуткам, пересыпаемым отборным матом, с которыми охранники известили своих узников о ждущей их участи.
Света подняла свою подругу, положила ее голову на свое плечо. Но та все время пыталась опуститься вниз. Пока охранники вылавливали извивающуюся Тоську, засыпали ей в рот порошок, не обращая внимания на других, Татьяна оторвала от остатков юбки несколько полос и привязала Машу к Свете. Теперь они обе стояли. Света обнимала подругу за талию. Та вроде бы закинула руки ей на шею. Впрочем, охранникам это было безразлично. Не все ли равно, как будут стоять эти приманки для псов. Главным игроком будет Тоська. Наркотик уже сделал свое дело. Глаза ее заблестели, ноздри стали раздуваться. Но она категорически отказалась брать на руки дочь. Тогда один из охранников сунул ее в руки Светы. Татьяна хотела перехватить ребенка, понимая, как тяжело той держать на себе Машу. Но охранник грубо оттолкнул ее в сторону, бросив цинично: