Я ожидал контрудара от Яманкан, но она неожиданно замолчала. В зале повисла непривычная тишина. Раздались пара тихих шепотков и тут же шипение с просьбой замолчать.
- Настя, я всегда тебя уважала… Но есть в тебе одна черта, которая не позволяет быть президентом. Это жажда комфорта, - медленно заговорила Яманкан. - Ты обещаешь его всем присутствующим, но забываешь о простой истине: стремление к нему, отнюдь не путь вперед. Это как считать себя целеустремленным, изо дня в день, не покладая рук, без перерыва на сон и еду, делая идеальное кресло, чтобы потом в нём бездельничать до конца жизни. Но это тупик. Если мы пойдём по твоему пути, то быстро деградируем в сытом и блаженном раю, что ты, без сомнения, легко построишь.
Яманкан не отрицала талантов оппонента, она даже их превозносила. И эта честность подкупала сердца. Если кто-то искренне признает правоту другого, то выходит, что он порядочный человек, чьи идеи не могут быть плохими.
- Ты не обещаешь людям и того. Твои речи - популистские лозунги. Их в принципе невозможно исполнить. Мы - будущее человечества? Да. Я этого не отрицаю, - ответила той же монетой блондинка. - Но ты очерняешь простых людей, чтобы создать впечатления нашего угнетения. Но это не так. Запрет на выезд из страны и ограничения на выбор работы - единственные минусы нашей жизни. Остальное мелочи.
- Не нужно перечислять очевидное. Я это всё знаю. Вот только у меня есть то, что не позволяет слепо верить твоим словам о нашей «прекрасной» жизни.
- И что же это?
- Память.
- Я была лучшей в… - она запнулась, словно хотела сказать что-то, что не предназначалось для массовых ушей, - эм… в нашей школе. Так что с ней у меня даже лучше, чем у тебя.
- Я не говорила о способности к запоминанию. Я говорила о воспоминаниях о пережитых событиях, - Яманкан сказала это тихим ровным голосом, но каким-то неведомым образом весь зал замер в недоумении.
- Ты оскорбляешь людей софистикой, - нахмурилась Крашенинникова. Она поняла, что Яманкан готова вот-вот разыграть какую-то карту, и ей требовалось её опорочить, чтобы сгладить будущий эффект.
Не говоря ни слова, Яманкан отошла от трибуны и сняла туфли. Потом приподняла край юбки и, запустив под неё руки, подцепила край колготок… и медленно стянула их с себя. От изумления я открыл рот, а следом за мной и все, кто был в зале. Держа колготки кончиками пальцев, Яманкан, подняла руки с ними повыше, демонстрируя залу, а затем отбросила в сторону, как профессиональная стриптизёрша.
- Полагаю, что тебе вы можете разглядеть все в деталях, - обратилась девушка к залу.
Она чуть повернулась и я увидел, что её правое бедро было покрыто грубыми шрамами со следами ожога. Ран было несколько, но особенно выделялась одна, что зигзагом протянулась на целую ладонь, сияя идеально белым цветом. Вокруг неё были порезы и поменьше, но они так сильно в глаза не бросались и лишь дополняли картину.
- Вот такой «подарок» я получила от людей, которые узнали, что я эспер. Я не убивала людей, не пила кровь младенцев и молоко подле меня никогда не скисало… но люди посчитали меня ведьмой. Они попытались навредить мне лишь потому, что неведомая сила сделала меня не такой как они. Вот память о чём я храню. И именно она заставляет меня быть той, кем я являюсь, делать то, что делаю, и стремиться к тому, что обещала…
Пусть ноги Яманкан и были длинными и стройными, но особо от других не отличались. Поэтому я смотрел совершенно в противоположную сторону. Нора, закрыв лицо руками - правда предусмотрительно растопырив пальцы, чтобы ничего не пропустить - давилась смехом. Нетрудно было понять, что рассказ Яманкан и её рана связаны не больше, чем закон сохранения массы и чудо Иисуса с пятью хлебами. Но об этом знали только она и фельдъегерь, поэтому рана произвела должный эффект. На изуродованную, некогда гладкую и нежную, кожу смотрели шокированно. Никто и предположить не мог, что такая красавица прячет столь уровдливые шрамы. В зале пару раз сверкнули вспышки телефонов - самые активные уже вовсю делали фото и рассылали тем, кто остался в студгородке.
- ...Настя обещает комфорт и сытую жизнь в студгородке, но что нам с неё, если нас всё равно считают ошибками природы? - зрители всё ещё находились под впечатлением от раны и Яманкан использовала это, чтобы закрепить успех. Сейчас самый подходящий момент, чтобы пустить в ход громкие лозунги. - Мы сможем ходить чуть чаще в кино… и не сможем позволить себе иметь гордость и достоинство! Как по мне - грабительская сделка! Мы не второй сорт - а будущее человечества!
- Лина, то что ты говоришь…
- Попахивает заговором? - на упреждение ударила Яманкан. Из уст Крашенинниковой это бы звучало как обвинение, но теперь стало лишь невинной констатацией факта.
- Да. Ведь ты просто жаждешь власти. Ради неё ты готова пойти на что угодно.
- Я не из тех, кто считает, что цель оправдывает средства.
- Со стороны выглядит иначе.
- Просто путь к моей цели более тернист, чем твой. Вот тебе и мерещится всякое, - засмеялась Яманкан.
Как ни парадоксально, но противостояние этой парочкой было столкновением не людей, а принципов. Обе были разными человеческими стремлениями, вдруг обретшими плоть и начавшими сражаться за людей. Одна стремилась удовлетворить плоть, другая - душу. Интересно, кто в зале, помимо меня, видел лишь пирамиду Маслоу в упрощенном виде. Завлекая удовольствиями, Крашенинникова поднималась снизу к вершине. Яманкан, оккупировав самый верх, шла по нисходящей с обещаниями признания и уважения. Но ирония в том, что люди готовы перейти на ступень выше не до конца освоив текущую. А вот спускаться никто не хочет. Жажда самоактуализации неуклонно побеждала.
Ох, что-то меня опять занесло.
- Если твой путь тернист, значит и путь тех, кто тебя поддержит?
- Я не стану возлагать свою ношу на других.
- Но если обстоятельства изменяться?
- Тогда я пойду к цели в одиночку. Но уверена, что те, кто меня поддержат так не поступят. А можно ли ожидать того же от тех, кто как и ты, любит… горячий какао и лимонный сорбет.
Энтин хмыкнул и постучал по экрану телефона. Все время, что шли дебаты, он только и делал, что читал в онлайне какой-то мудреный учебник, испещренный сложными формулами. Однако после открытия новой страницы, ему высветилось сообщение об отсутствии сети. Наверное проблема с маршрутизаторами. Не более. Все здания Университета были экранированы от сотовой сети на улицах. Интернет был доступен только через роутеры внутри. Это делалась на случай, если требовалось на время экзаменов лишить студентов доступа с сети или ограничивать работу определенных сервисов. Например, внутри медицинских лабораторий нельзя было снимать и рассылать фото.
- Из века в век одно и тоже: я ваш спаситель, я поведу вас, я дам вам, что вы желаете… Сплошные «я». Только вот такие как ты, Лина, чаще приводят людей к бедности, чем к счастью. Такова судьба всех популистов. И в этом наше отличие - ты за перемены, а я за стабильность. Вот только подобные тебе извращают мою позицию, называя её уделом «планктона», - Крашенинникова изобразила пальцами в кавычки.
Я был с ней согласен, только её слова всё больше тонули в главной проблеме: она больше не отстаивала плюсы своей программы, а очерняла другую. А это спорный путь. Чуть ошибешься и опустишься до уровня базарной бабы, вопящей, что у соседки рыба тухлая. Только такой подход отталкивает покупателей не только от соседки, но и от тебя.
Крашенинникова так уверовала в победу, что лидерство Яманкан казалось теперь непостижимым. Нужно было найти выход. И найти быстро. Только времени было все меньше и удачного решения так и не было.
- Полагаю, что дебаты можно считать оконченными! - громко объявила ведущая. Она, наконец, решила прикрыть диспут от греха подальше. Сегодня и так было сказано много того, что говорить было не принято.
- Спасибо, за интересную дискуссию, Лина. Надеюсь, через много лет мне не придется жалеть, что я упустила шанс изменить мир, - на прощание улыбнулась Крашенинникова.