Тогда физический. И самое простое решение - перерезать центральный оптоволоконный кабель. Но Яманкан всё время была на виду. Или у неё есть сообщник, о котором я не знаю?
Нет, опять неверно.
Слишком она осторожна, чтобы поручить такое другому. А что если она повредила кабель загодя? На первый взгляд такое невозможно. Но вот было две детали, которые не давали покоя: странные кубики, которые она у себя в квартире высыпала в сумку и исчезновение в служебных помещениях незадолго до дебатов.
В голове стала складываться задумка, которую, будь я металломантом, наверняка бы смог исполнить. Берём кислоту. Заполняем ею сосуд, который она не сможет прожечь. Помешаем сосуд в оболочку из неустойчиво к ней металла. Затем размещаем полученную конструкцию на кабеле и с помощью способности, сжав внутренние стенки, разрушаем сосуд с кислотой. Зная толщину корпуса и скорость расплавления, мы получим примерное время, когда она прожжет корпус и попадет на кабель.
Приблизительную продолжительность дебатов Яманкан знала. А её испуг перед этическим конкурсом был вызван не страхом перед моим выступлением… а просчетом во времени! Но видимом, сильно на планы это не повлияло.
Стоп. Но где она взяла кислоту?
Форма! У неё в квартире были комплекты форм всех кафедр. В том числе и научной, на которой учились простые студенты. Большие очки, распущенные волосы и чужая форма: достаточно, чтобы неузнанной проникнуть в учебные корпуса и украсть из лабораторий кислоту.
Ох… Что-то мне поплохело. Если теория верна хоть на треть, но Яманкан светит тюрьма.
На сцене появилась девушка-ассистент с бумагой и маркерами. Крашенинникова написала имена кандидатов на листках и пронеслась по сцене, раскладывая их вдоль её края. Получились три точки с тремя листками на каждой. Потом рассыпала на каждой ворох маркеров и присела на самой крайней точке, став похожей на Алёнушку с картины Васнецова. Яманкан, до этого ведя себя на удивление меланхолично, заглянула ей через плечо.
- М… Не очень удачно всё сделано. Мне кажется, что будет эффективнее не делать для каждого кандидата отдельную точку голосования. Пусть все три будут универсальными. А то очередь к тебе растянется.
- Скорее, к Кириллу будет короткая, - улыбнулась Крашенинникова.
- Тогда я меняю листки. Ты же не против.
Последовала пауза.
- Ну что ты! Я за честные выборы.
Я всё больше стал ощущать какую-то странную логику происходящего. Почему Крашенинникова продолжает этот фарс? Она не видит, что Яманкан что-то пытается провернуть? Да, трюк с жертвой вывел её из себя, но не настолько же, чтобы она в упор не видела намека на ловушку. Идею с ручным голосованием предложила она сама, вот только сделала это почти сразу. Мниться мне, что не приди ей в голову такая идея, Яманкан была сама стала на этом настаивать.
К ведущей подошёл один из техников и стал что-то объяснять. Женщина периодически кивала и что-то уточняла. Почти сразу к ним присоединился мужчина в форме фельдъегеря. У него что-то спросили, но он лишь пожал плечами и покачал ладонью из стороны в сторону, будто не мог дать однозначного ответа.
Листки на точках уже поменяли.
- Можно быстрее? - раздался выкрик из зала, за которым последовало одобрительное гудение.
Ведущая закончила разговор и позвала кандидатов. Последовала короткая беседа, после которой Яманкан вернулась к нам.
- На каждой точке голосования должен присутствовать представитель другой команды. Майя, ты иди к Насте. Натан, ты к Кудрявцеву, - она перевела взгляд на меня. - Ну а ты… со мной.
И откуда трагические интонации?
- Не стоит себя неволить. Отдайся чувствам и проигнорируй меня.
- Мы в ответе за тех, кого приручили.
- С прискорбием сообщаю, что приручение хомяков - твой предел.
Рутинный обмен любезностями закончился, и мы пошли к краю сцены. Нас уже ждали: казначей Крашенинниковой и секретарь Кудрявцева, что затирала про «непротивление злу насилием».
Я склонился над листами для голосования. Вверху каждого было имя и фамилия. Вот только самый крупный шрифт был у Крашенинниковой. Яманкан поджала губы и, присев на корточки, выделила своё имя подчеркиванием. Ну что за ребячество? Сейчас эта парочка походила на детей, которые, соревнуясь чей нарисованный корабль сильнее, рисуют дополнительные орудийные башни поверх друг друга.
- Развлекаешься?
- Уравниваю шансы.
- Тогда надень купальник и устрой раздачу бесплатных напитков.
- Торговать телом? Так низко я ещё не пала.
- Хоть и достаточно, чтобы торговать совестью.
Яманкан зыркнула в мою сторону, но я остался невозмутим, как истуканы острова Пасхи.
- Что ты задумала?
- Ничего… Все козыри я уже разыграла.
- И какой из них был последним? - я не купился на расплывчатый ответ.
Она провела сутки в плену и пару часов назад чуть не лишилась жизни. Тем не менее, она во что бы то ни стало хотела здесь оказаться. Не стала бы она так себя изматывать лишь ради шанса на победу. Я уже не сомневался, что это она вывела из строя интернет. У неё был какой-то план… и судя по её расслабленному состоянию - он работал.
- Кстати, ты ведь ещё не голосовал, - сказал Яманкан, проигнорировав вопрос.
Я улыбнулся и взял ручку. Подтянув листок с именем Яманкан, я несколько секунд раздумывал, а затем резким движение поставил галочку на листке Кудрявцева.
- Хороший выбор.
- Нет… Просто остальные ещё хуже.
Кудрявцев мне не понравился: красивый, спортивный, популярный - я искренне и незамутненно испытывал к нему неприязнь. Но другие кандидаты отталкивали ещё сильнее. Демократия в миниатюре.
К нам стали подходить первые голосующие. Они ставили галочки, получали отметку на руки и освобождали места для других. Я думал, что всё затянется, но скорость была на удивление высокой. Проголосовала уже четверть, прежде чем я удосужился бросить взгляд на листки.
Меня прошиб холодный пот.
Весь замысел Яманкан, от начала до конца, со всеми хитростями, увёртками и обманками, стал кристально ясен. И самое главное - я понял, как облажалась Крашенинникова. Всё происходящее было на руку отнюдь не ей. Если ничего не предпринять, то Яманкан сможет и победить. Я стал высматривать Нору, но она куда-то пропала. Как не вовремя! Но что тогда делать? Попытаться отыскать её? Или обратиться к ведущей? Нет, так нельзя. Я не знал, в курсе ли она заговора, а выяснять полунамеками будет долго.
Может попытаться что-то предпринять самому? Ну уж нет - марать руки ради других я не намерен. Значит, нужен тот, кто готов это будет сделать из собственных интересов.
Я медленно зашёл за спину Яманкан. Студенты изредка желали ей успеха, кто-то задавал вопросы, а кто-то просто хотел потрепаться языком. Так что сейчас ей было не до меня. Убедившись, что на меня никто не смотрит, я пошел к команде Крашенинниковой. Сама она тоже с кем-то разговаривала. Если я её уведу, то это заметит Майская. Я выцепил взглядом заместительницу, знакомую ещё по кафе и, приблизившись к ней, на ходу шепнул:
- Скажи Крашенинниковой, что мне срочно нужно с ней поговорить.
Судя по скривившемуся лицу, она меня запомнила хорошо и потому восприняла плохо. Однако прежде, чем она начала демонстрировать характер, спрашивая «Почему она должна это делать?», я уже шмыгнул со сцены. За кулисами никого не было, но я всё равно отошел в угол, куда падало мало света. Прошло несколько минут. Неужели она меня проигнорировала?
Поправляя волосы, из-за угла вышла Крашенинникова. Я махнул рукой, привлекая её внимание.
- Извини, но место заместителя уже занято, - равнодушно бросила она.
- Заместителя при ком? При тебе или при президенте?