- Курт! Курт, где ты?!
Только гром зарокотал в ответ. Гроза будто бы усиливалась, по мере моего продвижения, но скорее всего это просто моё воображение склонно к драматическим эффектам. На каменистом берегу следы были не видны. Хотя… Красные капли на красных камнях. Я вздрогнула от сырости, внезапного раската грома и немножко от ненависти к себе. Капли быстро смывало ливнем, но я уже добралась до небольшой пещеры. Казалось, молнии били прямо в утёс над ней. Фонарик мигнул и погас. Я запомнила местоположение, сориентировавшись относительно то и дело показывающегося в свете молний маяка, а потом вошла под своды пещеры и стала ощупью пробираться вперёд. Вскоре проход превратился в узкую щель. И как он пролез туда? И зачем? Хотя, он же на колёсах. Мало ли что в голову взбредёт. Как бы в его голову не взбрело размозжить мою голову об ближайший булыжник. Мне стало совсем жутко. Ведь вчера вечером он всё же оказался сильнее. Ну и плевать. Назад я не поверну.
Я оказалась в просторном подземном гроте. Сверху слышался гул и неистовые удары, словно гроза бесилась прямо над потолком. Возможно, так и было. Пол неестественно круглой пещеры сначала полого спускался к центру, затем шёл круто вверх, образуя возвышение, в форме почти идеальной полусферы. кольцевое углубление в полу можно было с натяжкой назвать рвом. Во рву копошилась какая-то тёмная масса. Из центра полусферы исходило мертвенно белое свечение, а рядом сидел Курт. Лицо его опухло, кровь сочилась из ссадины на скуле и разбитой губы. Левый глаз совсем заплыл и закрылся. Одежда – насквозь мокрая и немного заляпанная кровью. Волосы всклокочены, словно он постоянно потирал голову.
Когда он взглянул на меня, какой-то отрешённый ужас в его лице разбавился усталой злостью. Это можно было истолковать как «тебя ещё не хватало для полного счастья!». По пути я уже начала продумывать вдохновенную раскаянную речь, но от этого взгляда все слова куда-то утекли, и рот словно наполнился вязкими ирисками. Ирисками со вкусом кошачьей мочи.
- Курт… Я рассказала папе, как всё было на самом деле. Правда, он мне не поверил. Он никогда меня не слушает… Но если мы будем вести себя как ни в чём не бывало, он, наверное поверит…
Курт молчал.
- Мне правда очень стыдно. Это … Это был плебейский поступок с моей стороны и я… Ты… Сможешь остаться жить у нас. Я всё исправлю. Давай только пойдём домой сейчас, ну, то есть, вернёмся в особняк, согреемся, обсохнем…
Курт покачал головой.
- Ну же! Слезай оттуда. Всё равно этой забастовкой ничего не добьёшься.
- Т-ты что… Не видишь?.. Там ЭТИ.
- Кто? - удивилась я. Он с отвращением указал в ров. Я подошла поближе (при этом свечение в центре зала усилилось, и это уже не игра моего воображения) и посмотрела вниз. Там с противоестественной скоростью и целеустремлённостью бегали по кругу сотни тысяч кивсяков, костянок и прочих многоножек, пауков, жуков, крабов… Казалось вся мелкая живность со всего побережья собралась здесь, только чтобы покишеть живой разношёрстной массой в этой странной пещере. Я всех этих ребят несказанно люблю, но даже мне стало немного тошно от такого количества. Словно в кошмарном сне. Я вспомнила, что Курт как-то мимоходом обмолвился, что боится членистоногих. Каково же ему сейчас!..
- Как же ты залез туда?
- Так их не было! - почти вскрикнул он, - А теперь всё больше и больше. И эта херня светится всё сильнее! – обречённо закрыл лицо руками.
- Тааак, бро, не раскисай! - Велела я, - дай мне руку, закрой глаза и просто перешагни через них. А потом свалим из этого клоповника.
Я протянула руку, но он взглянул на неё также как на существ, торопливо давящих друг друга во рву.
- Нет, спасибо. Лучше с ними посижу.
Я почувствовала, как кровь прихлынула к лицу. Но ссора ссорой, а что-то с этим подземельем явно было не так. Я перепрыгнула на каменное возвышение и аккуратно, чтобы не поскользнуться на скользких подошвах промокших кед, направилась к центру. Сияние исходило из квадратного отверстия в полу, несоразмерно маленького для такого масштабного сооружения. Вокруг него концентрически располагались странные буквы, или скорее иероглифы. Они были не написаны какой-нибудь краской и не высечены, а слагались из естественных прожилок камня, что было ещё более странно. Иероглифы тоже светились. Так же я вдруг заметила приглушённые лучи света, бьющие из кармана нелепого пончо Курта.