Мы прожили в Барсундуквиле несколько месяцев. Я всё чаще замечало, что со мной творится нечто странное, и это нельзя было списать ни на вновь обретённые способности, ни на что-либо, известное мне ранее. То было необычное, порой даже пугающее чувство, заставляющее кровь приливать к лицу, а внутренности сжиматься в тугой скользкий узел. Я понимало, что общаясь с лордом Барсундуком, плохо контролирую себя, часто несу дичь, но ничего не могло с собой поделать. К счастью я уже умело читать и в библиотеке отыскало немало книг, содержащих подходящее по описанию состояние. И то были отнюдь не лекарские справочники. Теперь я могло кое-как выразить словами то, что ощущало.
В один ничем не примечательный вечер я поднялось в библиотеку и, как обычно для этого времени суток, застала там Бари, развалившимся на огромном шёлковом пуфе и погружённым в чтение.
- Ит? Смотри, что я откопал в одной древней гробнице, - обратился он ко мне, не поднимая взгляда от какого-то пыльного серого свитка, - настоящая древность, такого не найдёшь даже в Штимгартской библиотеке.
От звука его голоса Панта, уютно развалившаяся на сгибе его локтя, лениво приоткрыла блестящие чёрные глазки. Бари несколько раз погладил крысу по пушистому брюшку, отчего она размякла от удовольствия, став плоской как бархатный чёрный шарф. Я ничего не имело против Панты, и охотно посмотрело бы заинтересовавший Бари манускрипт, но не в тот день. Я поймало себя на мысли, что хочу немедленно оказаться на месте неё.
- Панта, не следует ли тебе понаблюдать за приготовлением ужина? – спросило я тоном, однозначно подразумевающим положительный ответ. Грызун вразвалочку отправился на кухню, волоча по полу длинный лысый хвост. Я взобралось на пуф и уютно устроилось на коленях Барсундука, бесцеремонно загородив потрескавшийся пергаментный свиток, который он тщетно пытался прочитать. Он со вздохом отложил документ до лучших времён, положил одну руку под голову, а второй обвил меня за плечи.
- Тебя не раздражает, что я веду себя, как глупый избалованный ребёнок? – спросило я. Я хотело поговорить совсем не об этом, но моя решимость куда-то испарилась.
- Я сам так себя веду, - ответил он, - ты что-то хотело?
- Ну… - я попыталось встретиться с ним взглядом, но не решилось, - вот знаешь, невозможно остановиться посередине чиха, или перестать тупить или икать, даже если это вопрос жизни и смерти… - затараторило я.
- Допустим, - усмехнулся он и замолчал, ожидая, когда я продолжу свою мысль.
- Также невозможно препятствовать восходу солнца, полететь обратно вверх, если уже прыгнул с моста, или заставить собственное сердце остановиться… Так же и я не смогло бы перестать любить тебя.
Те, кто не был знаком с Бари, могли бы решить, что он рассержен, взглянув в тот момент на выражение его лица. Но я-то знало, что мне удалось застать его врасплох. Не каждый день увидишь могущественнейшего демона из всех живущих смущённым. Я внутренне ликовало. После продолжительного молчания, он, наконец, проговорил:
- Мне помнится, изначально мы планировали быть друзьями, но я не вижу причин, почему я не могу дружить с тем, кого я люблю, или любить своего друга, что по сути одно и то же, так что здесь не содержится противоречия, а значит…
- Бла-Бла-Бла! Просто признай очевидный факт.
- Хорошо. Я тоже люблю тебя.
Пожалуй, это был самый неловкий момент в моей жизни. Я было ошеломлено и никак не могло поверить, что кто-либо действительно может полюбить такое существо как я. Я притихло, зарывшись лицом в плечо Барсундука, и почувствовало, как руки лорда легко переворачивают меня, гладят, запускают пальцы в волосы. Это были идеальные руки с кистями правильной формы, длинными пальцами и бледной кожей со слегка выпирающими синими прожилками вен.