– Зеленую фасоль. – Она уже видела, что нижние полки заставлены овощными консервами. – И рис. – Уж рис-то она, слава Богу, умела готовить. Мэтт, казалось, ожидал продолжения. – Полагается что-то еще?
– Булочки, пикули, десерт и побольше овощей. Я обожаю свеклу.
Он может вдобавок обожать печеных фаршированных гремучих змей, но это не значит, что она намерена их готовить.
– Боюсь, со всем этим не управиться вовремя.
Скорее уж, она просто не уверена в своих кули нарных способностях.
– Управимся. Я нарежу мясо, вы поставите сковородку в раковину и наполните ее водой. Мы откроем окна, и запах гари выветрится до прихода Рут. Я помогу.
– Поможете? Почему?
– Потому что, пока мы вместе готовим, вы расскажете мне о себе. Когда вернется Рут, ей незачем знать, что новая домработница спалила обед.
Эмили не смогла сдержать легкой улыбки.
– Я ей не по нраву, правда?
– Вы не так поняли, – сказал Мэтт, направляясь к двери. – Она расстроена из-за того, что не может сама заботиться о девочках. А сердита из-за болей в ногах и оттого, что доктор рекомендовал ей пищу с низким содержанием холестерина.
– Если у нее проблемы с холестерином, значит, мне не следует готовить мясных блюд?
– Эмма, мы на скотоводческом ранчо. Все наше богатство – мясо.
– Ну да.
Как только Мэтт вышел из кухни, она поставила сковороду в раковину. Потом налила жидкости для мытья посуды на обугленные кусочки мяса, прилипшие ко дну сковороды. У нее нет десяти часов на то, чтобы выскоблить щеткой загубленную поверхность до блеска, а черноту нужно убрать поскорее, иначе ее увидит миссис Таттл. Залив сковороду горячей водой, она поставила ее в печь, а потом распахнула окна над кушеткой. «Вы расскажете мне о себе», – приказал он.
Нет. Не расскажет. Слишком непросто говорить на эту тему. До тех пор пока ее отец не образумится, она не смеет появиться дома. До тех пор пока она не может появиться дома, она вынуждена рассчитывать только на себя. И не высовываться.
– Знаете, вы осчастливили собак. – Мэтт вернулся на кухню и бросил на стол какой-то предмет, завернутый в бумагу.
– Что это?
– Ломтики говядины. Поставьте их оттаивать в микроволновую печь, а потом мы их зажарим.
– Мы?
Он открыл дверцу микроволновой печи и впихнул сверток внутрь, потом закрыл дверцу и стал нажимать на кнопки.
– Я прикинул, что лучше помочь, иначе нам обоим держать ответ перед Рут.
– Спасибо.
– Не за что. – Он повернулся к ней лицом. – Вы знаете, как жарить бифштекс?
– Очевидно, нет.
– Первое правило, – провозгласил он, при этом его темные глаза лучились весельем. – Не допускать слишком сильного огня.
– Да, думаю, это правило я выучила. Что еще? Соус?
– Острая соевая приправа или мясной соус будут в самый раз. Чего-то более изощренного предложить не могу.
Микроволновая печь подала звуковой сигнал, Мэтт перевернул пакет с мясом и продолжил:
– Вы, разумеется, знаете, что делать дальше. – Его глаза больше не лучились.
Эмили знала достаточно, чтобы сменить тему разговора.
– Вы всегда жили здесь, на этой ферме?
– Ага. Здесь поселились еще мои далекие предки. Мой дед годами расширял границы своих владений, поэтому теперь это одна из крупнейших ферм в округе.
– Вы сами ею управляете?
– У меня есть работники. Много.
А теперь и она в их числе. Как она, Эмили Грейсон, принадлежащая к высшему обществу Чикаго, превратилась в ходячую неудачу? За двадцать четыре часа она лишилась жениха, привела в ярость отца, оттолкнула от себя друзей и подруг и очутилась – временно, утешала она себя, – в глухом уголке Небраски.
Но она ни о чем не сожалела. У Эмили – нет, у Эммы, поправила она себя, – нет времени думать о вчерашнем дне. Сегодня все ее помыслы о том, как приготовить обед.
Сегодня ей многому предстоит научиться. Желательно до прихода Рут Таттл.
– Потрясающее угощение, – сказал Мэтт. – Передайте, пожалуйста, сюда рис.
Эмили передала бы ему что угодно, лишь бы он был щедр на комплименты. Она взялась за тяжелое блюдо с рисом и подвинула его поближе к Мэтту.
– Что-нибудь еще?
Рут копалась в своей тарелке.
– Где ты нашла эту скатерть?
– В одном из ящиков кухонного шкафа, – ответила Эмма. – Что-нибудь не так?
– Да нет, – сказала Рут, однако вид тонкого белого полотна совсем ее не радовал. – Обычно мы не стелем эту нарядную скатерть, даже по воскресеньям.
Мэтт поднял деревянный поднос с мясом:
– Кому добавки?
Никто не откликнулся. Эмма повернулась к Макки, которая сидела рядом:
– Хочешь еще мяса?
– Нет, Эмма, – шепнула малышка и зевнула.
Рут тут же отреагировала:
– Мэттью, дети переутомлены. Это не дело – протомить их вчера до поздней ночи.
– Пять часов езды до дома, тетушка Рут, – сказал он мягко. – Они покупали новую одежду. Ты же сама велела.
Тетушка обернулась к Эмме:
– Я слышала, ты помогала с покупками?
– Да. Вы не желаете еще риса?
– Нет. В любом случае спасибо. Мне хватит.
Она сказала это так, будто ее отравили, но Эмма не обратила внимания на ее тон и продолжала улыбаться. Не зря же во время обедов в доме своего отца она играла роль хозяйки, а уж там за столом гости были куда хуже.
– Миссис Таттл, Мэтт сказал, что вы выросли на этой ферме. Она сильно изменилась с годами?
– Еще бы. – Старая женщина вздохнула. – Тогда у нас не было всей этой современной техники. Мой отец и братья работали на лошадях.
Макки соскочила со своего стула и перебралась на колени к отцу. Он продолжал есть, обхватив ее одной рукой. Это означало, что он давно привык к подобным вторжениям. Эмма задумалась, сидела ли она в детстве на отцовских коленях вот так же, как Макки. И, разумеется, не припомнила ничего похожего. Она вновь обратилась к тетушке Мэтта:
– У вас была большая семья?
– Я была единственной девочкой среди восьмерых мальчишек, – сказала та с гордостью. – Но отец говорил, что со мною хлопот больше, чем со всеми восемью мальчиками, вместе взятыми. В это было легко поверить.
– Вы были самой младшей? – Эмма глянула мельком на Мэтта и увидела, как тот отпихнул от себя пустую тарелку; Макки тем временем уже крепко уснула у его груди.
– Конечно. Моя мама говаривала, что не сдастся, пока не родит девочку, помощницу по кухне.
Марта пискнула:
– Я люблю помогать по кухне.
– И я, – подхватила Мелисса.
– Вы поможете мне убрать со стола? – Дети закивали головками, Эмма встала и начала уносить грязные тарелки, совершая круги у стола так же, как делала это в их доме служанка, а девочки несли вслед за ней посуду помельче. – Приготовить кофе?
– Кофе должен быть всегда, – заявила Рут. – Днем и ночью. Фермеры не могут без кофе. Запомни это.
– Хорошо.
Горячий кофе, недожаренное мясо, два вида овощей. Она усваивала правила на лету.
– А я хочу чая со льдом, – сказал Мэтт. – Я бы принес его сам, но…
– Мне это вовсе не трудно, – уверила его Эмма, жалея, что у нее не шесть рук и четыре ноги. – Сейчас принесу.
– Ты можешь ставить тарелки друг на друга прямо на столе, – пробурчала Рут, когда Эмма взяла ее тарелку. – Ты делаешь много лишней работы, унося их со стола по одной.
Эмма не дала себя в обиду.
– Так правильнее, – сказала она.
– Я забыла, откуда ты?
– Из Чикаго.
Она сложила посуду на кухонном столе и взялась за кувшин, где был чай со льдом. Вернулась к обеденному столу, наполнила чаем стакан Мэтта и поставила кувшин так, чтобы хозяин мог дотянуться до него, не вставая. В этот момент Мелисса уронила под стол солонку.
– Я достану, – сказала она, нырнув между стульев. Эмма осторожно обошла ноги девочки.
– Гм. Как тебя занесло в Линкольн? Это уютный маленький городок. Всем известно, как мы любим местную футбольную команду, но…
– Извините, – сказала Эмма, потянувшись за подносом с мясом, который стоял перед тетушкой. На нем оставалось только два бифштекса, а это значило, что ее стряпня имела успех. Она получила первый кулинарный урок благодаря своему работодателю и приготовила первое в своей жизни блюдо, которое было съедено другими с удовольствием. – Кто-нибудь желает мороженого? В морозильной камере есть два сорта – ванильное и земляничное.