Малышка заупрямилась, а женщина смотрела на него как на злодея.
– Розовые, как жевательная резинка, – говорила Мелисса. – Розовые, как небо.
– Небо?
– Когда солнце садится, – объяснила она. – Как вас зовут?
– Эм… ма. Эмма Грей.
Мел хихикнула:
– Грей значит «серая». Серая, как… грязные цветные мелки.
– Серая, как… дождь.
Мэтт покачал головой. Господи, о чем они говорят?
– Нам нужно идти.
Женщина нагнулась и освободила колени от объятий Макки, а потом подхватила малышку на руки. Она повернула лицо к Мэтгу, ожидавшему совершенно иного: он думал, что она уйдет. И еще и думал, что сердце в его груди будет биться спокойнее.
– Если хотите, я помогу вам с покупками, – предложила развенчанная «принцесса». – Мне сейчас нечего делать. Разве что куплю себе что-нибудь приличное из обуви. – Она улыбнулась. – Практичное, теплое, непромокаемое.
Она явно посмеивалась над ним. Мэтт не стал отвечать улыбкой на улыбку и, если бы не Макки у нее на руках, предпочел бы уйти прочь. Воспитание трех девочек требует серьезности. – Вы возьмете мои вещи, мистер… э…
– Томсон. Мэтт Томсон. С фермы «Три грека».
– Рада познакомиться, – сказала Эмма. Маккензи положила голову ей на плечо и за крыла глаза.
– Я тоже рад знакомству с вами, леди.
Он не мог отвергнуть предложение о помощи, даже если исходило оно от женщины в бальном платье и с манерами насмешницы. С его стороны было глупо думать, будто он сможет подобрать одежду и обувь для трех дочек один, однако у него хватило ума признать свою ошибку. Он подхватил сумки, и тут как раз появилась Марта со стопкой одежды в руках.
– Я готова, – сказала она.
– А ну-ка, покажи, что ты выбрала, – попросил он, зная, что в этой стопке наверняка ему понравится не все. Старшая дочь театрально вздохнула:
– Привыкай к тому, что я взрослая.
– Неужели? Что ж, возможно, со следующего года, когда тебе исполнится восемь. Познакомься: это Эмма, она согласилась нам помочь.
Он переложил поклажу в одну руку, а другой прижал к себе Маккензи. Девочка не протестовала, потому что у нее слипались глаза. Эмма пристально посмотрела на Мэтта.
– Каковы правила, ограничения, рекомендации?
– Правила? – Он убрал прядь волос Макки со своих губ.
Эмма вздохнула:
– Я имею в виду, мистер Томсон, сколько денег вы можете потратить?
– Мои средства довольно ограниченны, приходится думать о цене.
Она кивнула в знак понимания.
– Разрешите мне уточнить размеры Макки, и больше мы ее не потревожим. – Она приблизилась – пожалуй, даже слишком, по мнению Мэтта Томсона, – и осмотрела этикетку на сарафане его дочери. Потом поздоровалась за руку с Мартой, назвала себя ее личным консультантом по покупкам и забрала стопку одежды. Потом повернулась к Мэт-ту:
– Вы можете пока отдохнуть, мистер Томсон. Мы дадим вам знать, когда все будет готово. Итак, леди, какие ваши любимые цвета? Марта, примерь все это, а я посмотрю, идет ли тебе.
Мэтт проложил себе сквозь толпу дорогу назад к стулу, который, по счастью, был еще свободен. Он устроил поудобнее уснувшую дочь у себя на руках, сдвинул к ногам вещи, и облегченно прислонил голову к зеркальной колонне. Он не понимал женщин и не надеялся их понять, но в эту минуту его, безусловно, радовала любовь представительниц прекрасного пола к покупкам.
– Ты можешь в них сесть?
Старшая девочка – хрупкая красавица с темными волосами, стянутыми в конский хвостик, – села на скамью в примерочной.
– Ага.
– Но жмет?
– Почти нет, – ответила девочка, поколебавшись. Эмили протянула ей джинсы другого покроя:
– Примерь эти. В джинсах должно быть удобно, иначе какой смысл их носить, не так ли?
Марта улыбнулась:
– Хорошо, что советчик вы, а не отец. Отцы иногда нуждаются в помощи, а собственный отец уж точно.
Нет, она не будет думать о своем отце. Без сомнения, он сейчас разыскивает ее по всему Чикаго, хотя она оставила сообщение на его автоответчике, перед тем как сесть в самолет: «Я хочу исчезнуть на несколько дней. Я люблю тебя. Мне очень жаль».
Но ей не за что жалеть себя. Вот Кен из тех, кто достоин жалости.
Нет, о Кене тоже не стоит думать. Она обернулась к девочке, рассматривавшей себя в зеркале. Если Мелисса будет столь же покладиста, как ее старшая сестра, они управятся за двадцать минут.
А что она будет делать потом, весь оставшийся день? Всю оставшуюся жизнь?
– Эти лучше, – заявила Марта, садясь на скамью.
– Замечательно. Пойдем взглянем, какие у них есть еще цвета, и выберем подходящие джинсовые жилеты.
Эмили собрала одежду, которую они решили купить, и вывела девочек из примерочной. Останься она в церкви и выйди замуж за Кена – сейчас пила бы шампанское. Смущенная невеста положила бы кусочек свадебного торта в рот своего жениха, а вокруг стрекотали бы видеокамеры и слепили глаза фотовспышки. Она не стояла бы сейчас посреди магазина, обсуждая с семилетней девочкой, какой свитер лучше – с сердечками или с цветочками.
Хорошо погрузиться в дела и не думать больше о расстроенной свадьбе и о мужчине, чуть было не ставшем ее мужем. Она держала в руках спортивный свитер, украшенный блестящей радугой.
– Мелисса, по-моему, тебе это в самый раз.
Лицо девочки вспыхнуло:
– Мне?
– Ну конечно. Здесь есть все цвета радуги. – Она прижала расправленный свитер к плечам Мелиссы. – Немножко великоват, но свитера и должны быть просторными.
– Спасибо вам.
– Благодари своего отца. Именно он за все это платит.
Эмили бросила беглый взгляд на красивое лицо фермера, который сидел на стуле и казался не менее утомленным, чем спящая на его коленях малышка. Он был высок, густой темной шевелюре требовалась стрижка. Он был из тех, кто постоянно работает на открытом воздухе, – таких мужчин она никогда не встречала прежде, но втайне ими восхищалась. О его работе говорили пыльные сапоги и изрядно поношенные джинсы, но больше всего – загорелая кожа, которая выглядела так, будто он все лето провел на солнце. Откуда ему знать, как выбрать школьную одежду для девочек? Видимо, он думал, будто купить наряды для трех дочерей так же просто, как приобрести трактор. А где же их мать? Может быть, заболела. Или они в разводе. Скорее всего, в разводе. Девочки до сих пор ни словом не обмолвились, одобрит ли мама их обновки, что довольно странно.
Эмили не собиралась ни о чем спрашивать. Каждый может сохранять свою частную жизнь в секрете.
– Мне очень хочется чего-нибудь из этого, – сказала Марта, замедляя шаг у вешалки с отвратительными юбками из винила. – Но папа против.
Эмили помотала головой. На этот счет она была одного мнения с папой.
– А не лучше ли юбки из хлопчатобумажной ткани? Ты можешь носить их по праздникам, и они легко стираются.
– Правда?
– Правда. – Она подвела Марту к вешалке с хлопчатобумажными юбками. – Думаю, ты выберешь сама. – И повернулась к Мелиссе: – А теперь твой черед.
И тридцати минут не прошло, как они вернулись к Мэтту Томсону и спящей Макки.
– Мистер Томсон!
Он открыл глаза и подмигнул ей:
– Похоже, я задремал.
– Мы все сделали. Вещи на прилавке у продавщицы. Вы можете за них заплатить. – Мелисса дернула ее за руку, и Эмма склонилась к девочке. – Да, у нас есть особый запрос – розовые бальные туфельки.
Маккензи распахнула глаза:
– Туфельки? И мне тоже?
– Ну что ж, я остался в меньшинстве, – объявил фермер.
Он поставил малышку на ноги, поднялся со стула и стал собирать вещи.
– Ждем вас в обувном отделе, – сказала Эмили, обхватив теплую ладошку Макки. Ей хотелось продлить приключение в магазине, чтобы не искать себе номер в гостинице. Не в одиночестве где-то в Небраске рассчитывала она провести свою первую ночь после свадьбы.
ГЛАВА ВТОРАЯ
– Три красавицы!
Девочки и в самом деле выглядели великолепно: темные, завитые спиралью локоны, лица, похожие на сердечки. Эмили любовалась, как три девочки кружились в балетных туфельках. Две младшие настояли на том, чтобы туфли были розового цвета, а Марта предпочла черные, поскольку они подойдут к ее новым черным леггинсам. Покуда девочки танцевали перед зеркалом, Эмили примеряла кроссовки.