– Конечно. – Эмили глянула на часы: «еще только шесть». – Без проблем.
Он потянулся за своей шляпой.
– Прекрасно.
– Мистер Томсон…
Он замер.
– Зовите меня Мэтт.
– Хорошо, Мэтт. Вы не могли бы выкроить пару минут и составить вместе со мной еженедельное расписание? Я бы хотела знать, чем девочки занимаются каждый день.
Мэтт уставился на нее в замешательстве:
– Расписание?
– Да. Это поможет мне уяснить, что я должна знать.
– Марта сумеет ввести вас в курс дела. Она знает весь наш распорядок. А мне пора на работу.
– О да, конечно.
Ее новый работодатель не интересуется расписаниями. Иными словами: что надо в данную минуту, то и делай. Такова работа. Она проводила Мэтта взглядом, услышала, как хлопнула входная дверь, и стала открывать один за другим дубовые шкафчики, пока не обнаружила тот, где стояли кружки. Выбрала кружку с красным футболистом и до краев наполнила ее горячим кофе. Сделав несколько осторожных глотков, решила, что найдет сорт кофейных зерен получше, и приступила к изучению каждого шкафчика и каждого выдвижного ящичка, чтобы узнать, где что лежит.
– Вынюхиваешь? – спросил чей-то голос. Эмили обернулась и увидела в дверном проеме полную седовласую женщину, опиравшуюся на трость. На ней было выцветшее домашнее платье, а на макушке торчали три крупные бигуди. Вид у нее был миролюбивый, хотя она и не улыбалась.
– Приступаю к своим обязанностям, – поправила Эмма, заинтригованная появлением гостьи.
– Лучше закрой-ка все дверцы, а то ударишься головой. Нам не нужна экономка с сотрясением мозга.
Эмили послушно закрыла все дверцы, кроме той, за которой стояли кружки.
– Можно предложить вам кофе?
– Мне нельзя пить эту гадость. – Пожилая женщина прошаркала к столу и уселась напротив того места, где завтракал Мэтт.
– Тогда чай?
– Давай уж немного кофе. Доктору Неду необязательно обо всем знать.
– В кофе чего-нибудь добавить?
– Нет. Просто давай скорей, пока не остыл. Я люблю кофе горячий.
Эмили поставила на стол две чашки кофе – одну для гостьи, другую для себя.
– Ну, вот и я. – Она села возле пожилой женщины, но так, чтобы между ними оставался один свободный стул.
– Меня зовут Эмма Грей, а вас?
– Рут Таттл. Все, кто живет на ферме «Три грека», да, пожалуй, и все в здешнем округе зовут меня тетушка Рут. Зови и ты меня так, чтобы не нарушать традицию. – Она пригубила кофе и резко откинулась на спинку стула, охнув: – Проклятый артрит!
– Как я понимаю, раньше вы заботились о девочках.
– Все еще забочусь, заруби себе на носу, юная леди. Мэттью сказал мне утром, что нанял в Линкольне экономку, и я пришла посмотреть на нее. Мне не нравится затея с экономкой, но у Мэттью не особенно богатый выбор, особенно теперь, когда Стефани села ему на шею.
– Кто такая Стефани?
– Его сестра. Ты скоро с ней познакомишься. Она примчится сюда со скоростью ракеты, едва лишь услышит о тебе. – Рут глянула на плиту. – Что ты готовишь на завтрак?
– Пока ничего. Мэтт сказал, чтобы я не беспокоилась об этом.
Выражение лица женщины красноречиво говорило о том, что она думает по этому поводу.
– Утром он, полагаю, сам приготовил себе яичницу. Ему это не повредит. В следующий раз пусть отнесет грязную посуду в раковину. Незачем потакать дурным мужским привычкам, а мужчина, который живет один, да будет тебе известно, сплошь состоит из дурных привычек.
– О'кей. – Эмили с трудом удержалась от улыбки – тетушка Рут говорила на полном серьезе и, очевидно, считала себя экспертом в этом вопросе. – Мэтт сказал, у вас я могу узнать о расписании девочек.
– Девочкам нужен плотный завтрак. – Голубые глаза женщины сузились при очередном глотке запретного кофе. – Каждое утро. И никакой гадости вроде сладких кукурузных хлопьев, хотя я знаю, они при любой возможности готовы набивать ею рот. От такой еды портятся зубы. У тебя есть дети?
– Нет.
– Надо думать, что нет, иначе и тебя бы здесь не было, если, конечно, ты не из тех женщин, кто оставляет свою семью в «поисках себя». Я не одобряю таких глупостей.
– В общем-то, я…
– Ты разведена? Одна из тех феминисток, кто ненавидит мужчин и желает, чтобы ее называли «мисс»?
– Я не разведена, – сказала Эмили, осторожно уклоняясь от второго вопроса.
– Я не была замужем.
– И не собиралась?
– Собиралась.
– У меня было три мужа, один из них приходился Мэттью двоюродным дедом. Мои племянники работают здесь, на ферме. Ты весьма миленькая штучка, хотя и худовата. Мужчины будут роиться вокруг тебя. Не обращай на них внимания и не задирай юбок ни перед кем из них. – Она подмигнула. – Не подавай плохого примера девчушкам.
– Вам не о чем беспокоиться. И потом, у меня нет никаких юбок.
– Хм. – Голубые глаза тетушки Рут с интересом уставились на нее. – Ты ходишь в церковь?
Эмили выдержала ее взгляд.
– Я была там вчера.
– У нас в городке есть методистская церковь, в этом году появился приличный пастор. Говорит громко, каждое слово можно разобрать. Служба начинается в десять, я прихожу в церковь пораньше. Готовь девочек к девяти, потому что я хожу медленно. – Она с трудом поднялась на ноги и оперлась на трость. – Проклятое бедро, – пробормотала она. – Хорошо, если будем водить их вместе. Мы возвращаемся около полудня. Мой племянник дал тебе выходной по воскресеньям?
– Да.
Рут кивнула одобрительно.
– Тогда я размораживаю пирог с мясом.
– Не стоит беспокоиться. Я приготовлю обед, – услышала она свой собственный голос. – Ни о чем не тревожьтесь.
– Хм, – прозвучало в ответ. – Ты мало похожа на прислугу, Эмма Грей. Эти накладные ногти на твоих руках недешево стоят.
– Но это не значит, что я не умею готовить, – возразила Эмили.
Правда, это не означало также, что она умеет. Зато она видела стопку кулинарных книг в буфете рядом с плитой. А Паула однажды сказала ей, что если умеешь читать, то умеешь и готовить.
– Ты совсем не похожа на чью-то экономку.
– Я ухаживала за своим отцом много лет, – заверила Эмили. Она говорила правду, хотя сказанное ею могло быть истолковано совершенно по-разному. Седые брови Рут Таттл недоверчиво поднялись.
Но Эмили продолжила свою речь, боясь, как бы боги не испепелили ее на месте за столь дерзкие преувеличения:
– С семнадцати лет я управлялась с домашним хозяйством.
Это означало, что она была в ответе за семерых слуг, за подбор еженедельного меню и за увязку светских мероприятий в ежедневнике отца с его же бизнес-планом. Она не знала, зачем хотела произвести впечатление на тетю Мэтта Томсона. Наверное, чтобы внушить пожилой женщине доверие к той, кому вручена забота о детях. Было в этой грубоватой старой женщине что-то такое, что Эмили нравилось.
– В общем, делай что хочешь, но подготовь девочек к девяти. И не позволяй Марте внушить тебе, будто в церковь можно ходить в джинсах. Они знают, в чем надо ходить в церковь, и я надеюсь, будут выглядеть прилично.
– Хорошо.
Она взяла чашку Рут прежде, чем старая женщина попыталась отнести ее в раковину.
– Хороший кофе, – сказала Рут, заковыляв к двери. – Сам Мэттью готовит не хуже.
– И джинсы сойдут, – объявила Марта. – Многие дети ходят в церковь в джинсах.
Эмили накинула на голову Макки цветастый сарафан и помогла найти отверстия для рук.
– Никогда не слышала ничего подобного.
– Я не знаю, какие джинсы надеть – черные или фиолетовые. – Марта держала в руках две пары. – Думаешь, эти?
– Я думаю, надо надеть платье. – Она развернула Макки спиной к себе и застегнула ее сарафан на пуговицы, а потом глянула на часы. – И поторапливайся, ведь ты же не хочешь опоздать в церковь.
Марта швырнула джинсы на пол и обиженно топнула ногой:
– Ненавижу эти дурацкие платья! Я хочу надеть новые джинсы!
Макки вручила Эмили расческу, и та с ее помощью распутала длинные волосы малышки.