Впереди показалась поляна. Ковач остановился, осмотрелся вокруг. Было тихо. Где-то крикнула сова, и глухое эхо прокатилось над лесом.
Ковач медленно двинулся к темневшим кустарникам. Вдруг из-за них поднялась темная фигура, за ней вторая.
— Стой! Руки вверх! — раздался резкий окрик на венгерском языке.
Ковач метнулся в сторону и побежал. Вслед загрохотали автоматные очереди, засвистели пули. Впереди показался ров, и Ковач камнем скатился в него, неожиданно погрузившись в ледяную воду. В воздух взвилась красная ракета, выстрелы участились.
Ковач неподвижно стоял в воде, даже не ощущая холода, сковывающего все тело.
Стрельба немного утихла, и Ковач, выбравшись из рва, быстро направился в чащу. Через несколько минут он уже был среди толстых деревьев, где больше не угрожали пули. Свистнул, подражая пению птицы. В ответ отозвался Фегер. Связные осторожно обошли засаду и продолжали свой путь. Очевидно, фашистские засады были расставлены в основном на лесных дорогах, поэтому партизаны начали пробираться прямо сквозь чащи.
Небо постепенно светлело, в просвете показалась бледная луна и, будто испугавшись, снова спряталась за тучи.
Поздно ночью партизаны, усталые и промокшие, добрались к лесной опушке. За ней виднелось раскинувшееся на равнине село Бабич-Покутье. Перед тем как выйти на равнину, партизаны прошли несколько метров в сторону лесной дороги и осмотрелись.
Между деревьями виднелась военная палатка, и разведчики залегли. Вскоре недалеко от них показалась темная фигура с карабином. Партизаны прижались к земле, приготовили пистолеты и стали внимательно наблюдать за часовым. Тот двигался прямо на них.
«Неужели обнаружил?» — подумал Ковач.
Подул влажный холодный ветер, и промокший Ковач задрожал всем телом.
Часовой прошел мимо дерева, за которым лежал Фегер, и, тихо напевая какую-то венгерскую песенку, пошел дальше.
Когда он удалился, партизаны отползли в сторону и по узкой тропинке двинулись к селу. Наконец в темноте показался старый, покосившийся домик. Залаяла собака. Через минуту скрипнула дверь, и на пороге появилась темная фигура. Собака умолкла и заскулила.
— Кто такой?
— Свои, свои, хозяин!
Это был Василий Пусан, житель этого села, с которым они должны были произвести разведку. Партизаны поздоровались и вошли в дом.
— В селе полно карателей, — сообщил Василий. — Заняли почти все дома. Только вот моего особняка не тронули, — шутя добавил он. Лачуга Василия Пусана действительно была настолько неприглядна, что даже солдат не поселили в ней.
Ковачу и Фегеру, напротив, домик показался теплым и уютным. Предупредительный хозяин сразу заметил мокрую одежду путников и немедленно предложил переодеться в другую — старенькую и заштопанную, но чистую и сухую. Пока сушилась одежда, Пусан рассказывал все, о чем ему удалось разузнать. Теперь необходимо было только установить численность и вооружение противника. Эту задачу и предстояло им выполнить завтра.
Уже перед рассветом они направились в центр села.
Дождь не прекращался. Густые тучи, казалось, еще плотнее затянули небо. Чуть вырисовывались контуры церкви, находящейся в центре села. Партизаны направились к ней: вблизи нее была школа, где размещался штаб полка карателей.
Не доходя до школы, они заметили в темноте три фигуры.
— Спрячемся там, — сказал Пусан, показывая рукой на небольшой сарайчик вблизи дороги. Партизаны быстро направились за ним. Три вооруженных солдата прошли по дороге мимо.
— Боятся партизан, патрулируют, — прошептал Пусан.
Когда часовые скрылись во мгле, разведчики двинулись дальше и вошли в небольшой кустарник, росший на возвышенности. Они были совсем близко от школы. Пусан, наклонившись к Ковачу и Фегеру, показывал оборонительные рубежи карателей.
Возле школы были вырыты траншеи, расставлены станковые пулеметы. Затем партизаны направились к церкви, где находились пушки и минометы.
На востоке серело. Пели петухи, лаяли собаки, кое-где в домах уже зажглись огоньки. Надо было спешить.
Разведчики вышли на дорогу и направились к лесу. Они уже прошли крайние домики, как вдруг впереди показался человек в венгерской военной форме. Лес был близко, и партизаны решили смело идти навстречу.
Военный оказался ротмистром. Едва поравнявшись, Ковач подскочил к нему с пистолетом, а Фегер и Пусан мгновенно заломили ему назад руки и завязали платком глаза.