Я также был рад этому предложению. Иван Маслов был не только хорошим радистом, но и отличным комсоргом. В самые тяжелые минуты жизни бригады он умел зажечь бойцов, поднять их боевой дух.
На собрание были созваны представители комсомольских организаций всех батальонов.
— Товарищи, — взволнованно говорил Маслов. — Враг окружил нас и наутро бросит все силы, чтобы уничтожить бригаду. Но мы не намерены ждать. Комсомольцы никогда не страшились смерти, они всегда верили в победу. А победа уже близка. Советская Армия все более стремительно гонит фашистов на запад. Мы должны прорваться и продолжать громить врагов. Комсомольцы всегда побеждали, победят они и сегодня!
В эту ночь партизаны-комсомольцы торжественно поклялись быть первыми в бою и во что бы то ни стало прорвать окружение.
После собрания все разошлись по местам. Несмотря на позднее время, было не до сна.
Мы с комиссаром пошли в расположение 1-го батальона и стали ждать назначенного часа. Радисты, разведчики и работники штаба также перебазировались к нам.
Наконец в северной стороне нашей обороны послышались сильные взрывы.
— Группа Свитека сработала! — сказал комиссар. Судя по характеру и времени взрывов, это было действительно так.
Вскоре послышалась стрельба, усиливающаяся с каждой минутой. Среди автоматных и винтовочных выстрелив были слышны четкие пулеметные очереди.
— Вперед! — крикнул я, и партизаны ринулись по направлению южной стороны обороны.
Завязалась жестокая схватка. Не обращая внимание на шквальный огонь, мы стремительно продвигались вперед.
Бой длился недолго. Вражеское кольцо было прорвано. В первую очередь были эвакуированы раненые, затем в прорыв двинулась вся бригада, направляясь к Кораловице. К утру мы сделали километров 15. Партизаны были утомлены, однако останавливаться на отдых было еще рано: каратели могли снова нащупать нас.
Лишь у самого Кораловице мы решили передохнуть. Крестьяне окраинных домиков встретили нас приветливо, дали приют, накормили и даже помогли поштопать изорванную одежду. Одни только разведчики лишены были этого удовольствия: они ушли вперед.
На следующий день разведка вернулась. Йозеф Коллар доложил, что в Велке Ровно стоят гитлеровские автомашины с боеприпасами. Это сообщение было для нас очень важным: боеприпасов у нас осталось совсем мало. Дождливая погода препятствовала доставке грузов с Большой земли, да и бригада наша находилась сейчас в пути.
В засаду по захвату боеприпасов было отобрано пятьдесят партизан. Руководить операцией я решил сам.
С наступлением темноты наша группа двинулась в путь по направлению Велке Ровно, откуда, как сообщила разведка, должна вскоре выйти вражеская колонна с боеприпасами.
Вскоре мы дошли до поворота дороги, ведущей в Велке Ровно, и я приказал группе занять на возвышенности оборону.
До самого утра ждали мы в засаде, однако автоколонна не появлялась.
— Неужели данные Коллара ошибочны? — сказал Мельник.
— Может быть, — ответил я. — Подождем еще.
Партизаны заметно нервничали.
Было уже около половины десятого, как вдруг раздался голос комиссара:
— Приготовиться! Едут!
Впереди двигалась легковая машина. Когда она поравнялась с нами, я подал команду:
— На дорогу!
Партизаны выскочили из укрытия и окружили машины. В охране колонны было около двадцати солдат. Некоторые пытались защищаться, остальные подняли руки.
С патронами и гранатами оказалась лишь одна автомашина, остальные были с артиллерийскими снарядами.
Доставить машины в расположение бригады не представлялось возможным: лесные дороги были размыты весенней путиной. Я приказал разобрать и разделить между собой боеприпасы, а машины мы подожгли.
Мы уже были далеко от места произведенной операции, а позади все еще рвались снаряды. Группа, до отказа нагруженная патронами и гранатами, медленно двигалась в расположение бригады.
КРИСТОФИК
Почувствовав резкую боль в ноге, Кристофик упал. «Эх, не вовремя!» — с яростью подумал он. Патроны были на исходе, а гитлеровцы все усиливали огонь, и он продолжал стрелять. Но никто к нему не подходил. Из раны сочилась кровь. Кристофик с трудом поднял ногу и кое-как перевязал. От напряжения и потери крови потемнело в глазах…
Придя в сознание, Кристофик обнаружил себя на том же месте, под толстой елью. Бой продолжался. Собрав последние силы, Стефан заполз под ветки лежавшего невдалеке дерева и зарылся в снег. Сквозь обморочный полусон он слышал ночью разрывы мин, крики «ура», выстрелы, немецкую речь.