Явившись в штаб партизанского движения при Военсовете 1-го Украинского фронта, Савельев получил боеприпасы, обмундирование, продукты питания и вновь, перейдя линию фронта, отправился в Чехословакию. В тылу противника он отыскал оставленную группу партизан и вместе с ней двинулся на территорию Моравии. По пути следования он зашел к нам.
С большим вниманием мы слушали рассказ Михаила Савельева и его партизан о положении на фронтах: ведь они принесли с Большой земли самые свежие новости.
— Да, — вдруг сказал Савельев, — к тебе движется сосед. Партизанский отряд Резуты! Теперь будет три отряда.
— Четыре, — поправил Мельник. — Ведь сейчас на эту сторону Вага перешла еще бригада Мурзина.
Под вечер Савельев собрался в путь. Мы пожелали им доброго пути и успехов в боях.
А через два дня нам стало известно о форсировании реки Ваг партизанским отрядом имени Суворова, которым командовал Дмитрий Резута.
Отряд остановился от нас примерно в 7 километрах.
Мы много слыхали о подвигах самого Дмитрия Резуты, а также его партизан, и на второй день с Григорием Мельником в сопровождении пяти партизан решили посетить его отряд.
Выйдя часов в 10 утра, мы шли около трех километров по долине и повернули к возвышенности Яворника.
Стояла теплая, тихая весенняя погода. Лучи весеннего солнца щедро осыпали землю, недавно освободившуюся от снега. Лесистые возвышенности и долина покрылись ярко-зеленой молодой травой. Журчание горной речушки и птичий гомон навевали мысли о мирной жизни, о которое мы уже стали забывать.
Неожиданно нас встретили часовые.
— Кто такие? — строго спросил один из них, в то время как остальные трое направили на нас автоматы.
— Не волнуйтесь, ребята! — прервал я. — Мы к вашему командиру, товарищу Резуте.
В порядке обмена опытом мы поинтересовались вооружением партизан и другими организационными вопросами. Всем нам сразу бросилась в глаза хорошая организованность и железная дисциплина партизан этого отряда.
— Ну что ж, послушаем последние известия? — сказал Резута и включил приемник. В это время в штабной курень вошел худощавый человек в военной форме.
— Наш комиссар, Всеволод Иванович Клоков, — представил нам его Дмитрий Резута. Мы пожали друг другу руки и все вместе начали слушать последние известия.
Много волнующих чувств и воспоминаний вызвал у нас мужественный голос Левитана. Невольно перед глазами вставала Москва, в ушах звенели куранты, всплывала в памяти боль первых поражений и радость первых побед, и ни с чем не сравнимое ощущение огромности Родины наполняло душу. Нет, никакая сила не может сломить народ, воодушевленный такими чувствами! Победа уже близка, и мы были горды, что внесли в это великое дело и свой партизанский вклад.
После радиопередачи Резута пригласил нас пообедать, и задушевный разговор продолжился. Много полезного почерпнули мы у своих боевых товарищей и были от души рады этой встрече.
В расположение бригады мы возвратились под вечер. Возле штабного домика меня ожидал Липчак. Он подробно рассказал о предательстве Иржи Попки, о ранении Кристофика, а также о работе подпольной организации Макова. Последнее меня порадовало, так как работе местных партизанских отрядов и подпольных организаций мы уделяли большое внимание.
Сейчас, перед выходом в глубь Чехословакии, наша задача заключалась в том, чтобы оставить здесь надежные ударные партизанские группы, способные вести активную борьбу с гитлеровцами. Это была большая и кропотливая работа. Мы гордились подпольщиками Макова, Турзовки и Велке Ровно, однако необходимо было умножать ряды борцов сопротивления.
Немалую работу мы провели также по подготовке к рейду на запад. Добытые вооружение и боеприпасы были розданы вновь прибывшим партизанам. Здесь, в Ростоке, молодые партизаны учились владеть оружием, знакомились с тактическими приемами партизанской войны.
Наконец в одно утро бригада вышла в рейд. Разведчики Йозефа Коллара, как всегда ушли вперед. С вещевыми мешками, туго набитыми походным имуществом, обвешенные патронами и гранатами, партизаны молча шли по горной лесистой дороге. Позади двигались повозки.
Я, Мельник и Богданович шли впереди колонны.
— Целую неделю не трогали нас, — сказал задумчиво комиссар.
— Видно, пронюхивают, гады, — отозвался Богданович.
— Не журитесь, еще встретимся с ними, — пошутил Мельник.
Некоторое время шли молча, думая каждый о своем. Затем мой адъютант стал рассказывать о своих родных местах, о невесте.