Реальность вторглась жестко.
Марта осторожно поскреблась в дверь, скользнула в комнату и доложила:
- Лилюшка, прибыл докторус Крейби.
Аля даже и не подумала встать с кровати.
- И что?
- Но как же! Он же не может тебя вот так осматривать! Тебе надо одеться...
Аля даже не шевельнулась. Во-первых, было неохота, во-вторых, у нее под одеялом как раз лежала поспешно спрятанная книга. И выбраться, не засветив свой 'источник знаний' было невозможно.
- Нянюшка, пока я была без сознания, он меня одетой осматривал?
- Нет, Лилюшка...
- Вот и пусть приходит. Все, что можно, он уже видел. Я жду.
Марта вышла из комнаты, не решаясь возразить, а Аля поспешно перепрятала книгу под кровать. Судя по количеству пыли, туда уже лет двадцать не заглядывали и еще столько же не заглянут. Так что секрет был в полной безопасности.
Было немного страшно. Все же доктор... чему-то его должны были учить? И полным дураком он быть не может.
Это не Марта, которая так рада здоровой 'девочке', что на странности ее поведения внимания не обращает.
Страшновато.
Аля привычно подтянула чуть повыше поросячье-розовое одеяло и поежилась.
А, ладно!
Семи смертям не бывать, одной не миновать.
И дверь распахнулась. Даже не постучался, свин.
Докторус Крейби порадовал душу Али - Лилиан зрелищем обтягивающих коричневых штанов в сочетании с морковного цвета туникой. Довершали это великолепие сапоги до колена из кожи нежно-голубого цвета (грязные до безобразия), здоровущая сумка через плечо и короткая накидка поверх туники. Тоже коричневого цвета.
Аля сделала вывод, что это и есть традиционный мужской костюм. И перевела взгляд на волосы доктора. Тоже длинные, стянутые сзади оранжевой лентой, и обильно засыпанные чем-то вроде пудры. Да так, что ее следы оставались и на плечах мужчины. Мода-с...
- Добрый день, госпожа графиня, - поздоровался докторус.
- Добрый день, - кивнула Аля.
Руку для поцелуя не протянула. Перетопчется. И вообще ему придется на кровать лезть, чтобы дотянуться, а в сапогах это неудобно.
- Как вы себя чувствуете?
Алю так и подмывало сказать 'не дождетесь'. Но пришлось ограничиться кратким:
- Хорошо.
- Нет ли болей? Кровотечения? Резей или жжения? Не возвращалась ли лихорадка?
- Нету. Не возвращалась.
Аля была краткой и спокойной. Сейчас - ее первый экзамен. Если доктор заметит что-либо неладное...
Но Крейби (имя это или фамилия!?) расплылся в улыбке.
- я очень рад! Я знал, что ваше тело справится с болезнью! Надо было только, как говорил мой учитель, выпустить дурную кровь и дать промывательное и прочистительное! И все будет замечательно. Я всегда знал, что мой учитель удивительно умен.
У Али словно пелена с глаз упала. Внезапно под пудрой и напускной важностью она увидела обычного мальчишку лет двадцати - двадцати пяти. Такого же раздяя, как и ее сокурсники. Но в отличие от них...
- Учитель тебе говорил, что женщине с выкидышем надо пускать кровь, давать рвотное и ставить клизмы? - тихо спросила она. Пока - тихо, опасаясь сорваться.
Увы. Аля никогда не отличалась выдержкой. А добила ее самодовольная улыбка на губах этого безмозглого щенка.
- Но вы ведь живы! Все я правильно сделал. Если...
Пуф!
Одна из подушек врезалась ему в лицо и упала на пол. Следом за ней пролетела вторая, но эта, ударившись о преграду, лопнула - и осыпала докторуса дождем из перьев.
- Еще раз увижу - прикажу собак спустить! Пошел вон, болван! - рявкнула Аля, забывая к чертовой матери и про осторожность, и про конспирацию, и про первый опыт. К черту!
Урод!
Придурок жизни, осколок унитаза!
Уррррою!
Но когда влетела Марта, Аля была уже более-менее спокойна.
- Это - убрать, - указала она на докторуса в перьях. - И больше ко мне не пускать.
Марта не стала охать, ахать и что-либо восклицать. Она просто вытащила докторуса из комнаты, а еще через десять минут появились две хихикающие девицы, которые начали собирать перья.
Аля одарила их людоедской улыбочкой.
И на волне дурного настроения принялась раздавать задания. Вымыть окно. Снять все занавески и балдахин и постирать. Убрать пыль под кроватью и шкафами.
Ее приказания выполнялись безупречно. Аля какое-то время просто глядела на девушек. А потом решила, что пришло время вставать - и выходить из подполья. Пора.
Тем более, что нянюшка не нашла в ее поведении ничего удивительного. Да и девицы слушались.
Но поскольку после визита доктора началось дикое сердцебиение, время было к пяти часам вечера (по солнцу, исключительно по солнцу...) и вообще важные дела начинать лучше с нового дня (не считая понедельника) Аля решила начать все завтра.
Вернуть сегодня на место книгу, обдумать, что надо сделать - и приступить.
Наступить кое-кому на вольности...
***
Анна Уэльстерская подошла к зеркалу, поправила волосы, разгладила складки платья на груди...
- Анелюшка, погоди минутку...
Старая камеристка заколола ей выбившийся из прически локон и подтолкнула к двери.
- Батюшка ждать не будет.
Анна поежилась, но медлить не стала.
Отца она боялась и ненавидела. И было отчего.
Гардвейг Двенадцатый.
Его величество король Уэльстера.
Правил Гардвейг уже лет двадцать, отличался вспыльчивым характером, жестокостью и расчетливостью. Был женат семь раз и не собирался останавливаться на достигнутом. Вообще-то Светлый Престол не разрешал разводы, но ради Гардвейга им пришлось смириться. Еще бы.
Ты ему ' Сын мой, это против закона божьего', а он тебе ' Я король - а на земле это не меньше бога. У меня свои законы'.
Ты ему ' сластолюбцы служат Мальдонае', а он тебе ' Хочешь лично удостовериться у Альдоная? Сейчас обеспечу палача'.