Вера услышала из-за двери низкий мужской голос, и с раздражением нажала кнопку звонка — после напряженного трудового дня никого не хотелось видеть.
— Это моя мамочка пришла, — раздался голосок из-за двери, и она медленно откатилась в сторону.
По потрясенно-раскрасневшемуся лицу мамы было нетрудно догадаться, что произошло что-то значительное.
— Что случилось? — спросила Вера и чуть не споткнулась об элегантные мужские туфли.
Краем глаза она увидела мужские ноги в женских тапочках, занимающие половину их крошечной кухни.
— У нас гости, — таинственно прошептала мама.
— Кто?
— Я не знаю. Я ничего не понимаю, о чем он говорит!
— Не знаешь?! — изумлению Веры не было предела, и она шагнула в мокром плаще на кухню. Вошла и смертельно побледнела.
— Марко, — прошептала она и начала оседать.
Мужчина вскочил и подхватил молодую женщину. Итальянец озорно подмигнул Марии Сергеевне и прильнул губами к расслабленному рту Веры.
— Бабуся, этот дядя мою маму целует, — испуганно пролепетала Карина.
— Пошли, пошли, деточка, — пробормотала бабушка, выпроваживая девочку в свою комнату, хотя и сама испугалась не меньше ее.
Мария Сергеевна вместе с Кариной замерли в соседней комнате, невольно прислушиваясь к каждому звуку. Маленькая девочка тревожно держала бабушку за руку, но по ее глазам было видно, что она что-то там думает своей юной головкой и очень переживает за маму.
— Карина, мама, — вдруг раздался низкий голос гостя, и далее полилась быстрая итальянская речь.
— Мама, Марко зовет вас, куда же вы убежали, — перевела Вера, и бабушка с внучкой вошли на кухню.
Марко, приветливо улыбаясь, сразу же усадил Марию Сергеевну на табурет, а Карину подхватил на руки. К удивлению Веры, девочка, обычно осторожная к чужим людям, сразу же обняла гостя за шею и стала теребить его каштановые волосы.
— У тебя волосы крепкие, не такие, как у мамы, — лепетала она.
— Не крепкие, а жесткие, ты неправильно говоришь, Карина, — поправила ее бабушка.
— Нет, крепкие, — девочка недовольно надула пухлые губки, — дядя весь крепкий и твердый.
Вере пришлось поработать еще переводчиком, потому что гость не умолкал. Сначала он начал отдавать распоряжения, а потом и сам подхватился и, нацепив цветастый фартук, стал ловко крошить овощи для пасты. При этом он пояснял Марии Сергеевне, чтó нужно класть в муку, чтобы макароны получились настоящие. Даже Карина приняла участие в общей суете и, захватив в неуверенные ручки два самых красивых хрустальных фужера, засеменила в сторону большой комнаты.
— Так … покушали бы на кухне… — начала было Вера, но мать осуждающе посмотрела на нее.
Когда все устроились за столом, который получился необычайно-торжественным благодаря букету роскошных белых роз и такой же хрустально-белой скатерти, привезенными Марко, мужчина пошел на кухню и вернулся уже с громадным трехэтажным тортом в руках. Великолепное произведение кулинарного искусства венчали алое сердце, пронзенное стрелой и надпись «Марко+Вера». Все заулыбались, а Карина тут же предприняла попытку овладеть шоколадной стрелой амура.
— Вы меня простите, — сказал Марко, подняв фужер с итальянским шампанским и делая паузы, чтобы Вера успевала переводить, — что я сделал такой переполох, но такой торжественный случай требует этого, — мужчина ласково посмотрел на Веру, — я приехал в Россию, Мария Сергеевна, чтобы просить руки вашей дочери…
Все замерли, и даже Карина, положив стрелу на скатерть, смотрела то на бабушку, то на маму, то на гостя. По лицу Веры пробежала целая гамма чувств: и счастья, и смятения, и смущения, и недоверия…а ее мама просто сияла. И малышка Карина, поддавшись общему настроению, тихонько подошла к дяде и обняла его за ногу.
— Если вы согласны, то я прямо сейчас приглашаю всех вас к себе домой в Геную, а если нет, — Марко сделал многозначительную паузу, — какой здесь этаж?