Героя Парцифаля,Что, погружен в свои печали,Пред ним возник невдалеке,Причем сжимал копье в руке…Да, весь в томленье погруженный,Он спал. Но спал вооруженный.Во сне таинственном застыв,Он спал, копья не опустив,Как если б он, задира,Здесь, в чаще, ждал турнираИ вызывал на поединокКого-то здесь, среди лесных тропинок…Garcon к Артуру в лагерь скачет.Могу сказать: он едва не плачет.«Беда! — кричит. — Беда! Беда!Дерзновеннейший рыцарь проник к нам сюда!Он держит копье свое наготове.Клянусь: он жаждет чьей-то кровиИ, видимо, желает злаГероям Круглого стола!А вы тут дремлете! Нет — спите!Вы тут в бездействии сидите!Ах, ах! Позор, какой позор!..»…Прекрасный, юный Сеграмор —Поистине судьбы избранник,Гиневры сладостной племянник,В шатер вбегает к королю:«О дядя! Об одном молю,Дозволь с тем рыцарем сразиться!Слыхал, он всех нас смять грозится!Он снаряжение надел…Однако есть всему предел!..»(Чтоб смысл понять сей пылкой речи,Скажу вам: юноша ждал сечи,Давно, давно он рвался в бойИ оттого с такой мольбой,Столь пылко обращался к дяде,Одной лишь бранной славы ради…)Король ответить поспешил:«Мой мальчик, я бы разрешилТебе в сражение вступитьИ славу доблестью купить.Но если ты откроешь бой,То, уверяю, за тобойДругие ринутся князья,А силу нам дробить нельзя.Мы Мунсальвеш должны найти,Но нам неведомы пути,И мы не знаем, как встречатьАнфортаса нас будет рать…». . . . . . . . . . . . . . . . . . Тогда прекрасный СеграморК Гиневре лучезарной взорС мольбой смиренной обратил…И королеве уступилКороль. И le Roi СеграморУже летит во весь опорВ огнем пылающей бронеНа схожем с молнией коне…. . . . . . . . . . . . . . . . . . А Парцифаль был недвижим,Поскольку завладела имЛюбовь, которая не разПытала и меня и вас,С ума сводила, в бой звалаИ сердце пополам рвала.Ах, знаю я такую,О коей я тоскую.Я тоже безутешенИ вроде бы помешан…Но все же вникнем в разговор,Который начал Сеграмор…«Высокочтимый господин,Вы здесь, как видите, не один.В чужие вторглись вы владенья.Мы вправе ждать от вас извиненья.Поверьте, жизнь я скорей отдам,Чем себе позволю потворствовать вам!Ответствуйте, из какой земли,С какою целью сюда вы пришли?И коль не хотите с жизнью расстаться,Вам предлагаю почетно сдаться!..»Однако Парцифаль молчал,Он ничего не замечалДа и не слышал ничего, —Так одурманила егоВолшебница — госпожа Любовь…И на снегу он все видит кровь…Отъехал le Roi Сеграмор чуть-чуть,Дабы с налета его проткнуть.Но в этот миг Парцифаль проснулся:Господин Рассудок к нему вернулся…И Парцифаль-герой с улыбкоюНаклонил копье свое пестрое, крепкое, гибкое,В пещере найденное им,В щит Сеграмора с расчетом такимВонзив, чтобы выбить из седлаТого, в ком жажда славы жила,И урезонить малостьИ чтоб при этом копье не сломалось…Вернулся в лагерь Сеграмор —Ненужен утешений хор.Он держится достойноИ говорит спокойно:«Нет в жизни худа без добра.Бой, поединок — все игра.Коль проигрался в кости,То относись без злостиК тебе назначенной судьбе.Я это знаю по себе.Бывает, что корабль и тотКрушенье терпит, течь дает…Удача ли, недоля —На все господня воля…Однако супротивник мойПровел недурно этот бой,И я скажу без униженья,Что он достоин уваженья!..»…Явился муж отважный — КейК славнейшему из королей,Чтоб доложить о Сеграморе,Который пребывает в горе,Поскольку не повержен тот,Кто новых поединков ждетВ лесу, на прежнем месте.«Неужто он избегнет мести?Дозвольте мне сразиться с ним!Иначе все мы посрамимСупругу вашу! Да, онаВсех более оскорбленаСим беспримерным посещеньем!Нельзя отделаться прощеньем!Иль службу я с себя сложу,Хоть верой-правдой вам служуНе первый год!.. О, боже правый!Ужель с былой простится славойВаш Круглый стол?! И так нелепо?!Да будь все глухи, немы, слепы,Вы быть не смеете слепым!..»И король Артур согласился с нимИ дал ему соизволеньеНа битву с тем, кто в отдаленьеЗастыл в прибежище лесном…Сейчас ему в бою честномСойтись придется с мужем грознымПод снежным ветром, днем морозным…Но Парцифаль недвижен вновь.Героя госпожа ЛюбовьОпять околдовала.Жертв ей, что ли, мало?..