— Как это нет? А мы, а наша семья? А Соломон, которого вы лечили, а Хайме, которого, как и нас, спасли от верной смерти? Вы уже не одиноки, дон Яков!
— Благодарю вас друзья, а теперь давайте займемся каретой. Может она нам еще послужит. У нас дама и раненый, который пока не может передвигаться верхом.
Карета лежала на боку. Мы выпрягли из нее лошадей, и в этот момент из кустов высунулись две сконфуженные физиономии.
— Канальи! Вот вы где! Появляетесь, когда все закончилось.
Вскричал Моше.
— Это наши слуга и кучер. Они бросили нас и убежали.
— Синьор, не ругайте нас. Мы простые люди и не умеем сражаться. Зачем Господу лишние жертвы. Зато сейчас мы все сделаем. Не беспокойтесь.
Через некоторое время карета с помощью коней и мужчин была поднята на колеса. Слюдяные окошки были выбиты, но имелись плотные занавески. Самое главное ни колеса, ни оси не пострадали. Одним словом, транспорт был готов к дальнейшему путешествию. Багаж был снова закреплен на своих местах. Правда, вся посуда и еда при падении пострадали. Сохранились, как не странно, два кувшина вина и мешочек риса. Остался еще и овес для лошадей.
Мы осторожно перенесли раненого в карету. На противоположном сиденье устроилась Лея. Безымянный слуга сформировал табун из трофейных лошадей, и мы, наконец, тронулись в путь.
Через несколько часов нам стало ясно, что до темноты добраться до ближайшего постоялого двора мы не имеем возможности. Исходя из этого, мы приняли решение искать место для ночлега, пока еще светло.
Съехав с дороги, мы обнаружили довольно уютную полянку, рядом с которой протекала небольшая речушка. Здесь и решили устроить привал.
Я поставил палатку, размотал спальный мешок и предложил эти апартаменты нашей единственной даме.
— Донья Лея, прошу вас сегодня вечером воспользоваться моим домом. Мы с вашим братом и кабальеро Хайме будем по очереди сторожить ваш сон.
— Мне очень неудобно, дон Яков.
— Это мне было бы неудобно, если бы у вас не нашлось нормального места для отдыха. Вы здесь устраивайтесь, а я прогуляюсь к реке, возможно, найду что-нибудь на ужин. Моше, попросите, пожалуйста, слуг набрать дров для костра и разжечь оный после того, как закончат заниматься лошадьми.
Снял свой меч (в лесу с ним было бы затруднительно), взял снасти для рыбной ловли, зарядил арбалет и направился к реке. Она была неширокая, не более пяти метров с прозрачной и быстрой водой, которая, очевидно, текла с гор. Практически у берега была небольшая запруда, в которой скопилось десятка полтора форели. Через некоторое время, ровно пятнадцать серебристых рыбок переместились из воды на травку. При помощи шнура и подобранной палочки сделал кукан, усадил всех рыб на него. Другой конец шнура обмотал об камень и опустил рыбу в воду. За делом решил ополоснуться. Выйдя из воды, прохладной, между прочим, понял, что вытереться мне нечем. Солнце еще не село, поэтому я просто постоял на берегу, обсыхая.
Вдруг недалеко в кустах послышался какой-то шум. Я схватил арбалет и направил его эту сторону. На берег вышли несколько небольших ланей. Медленно поднял арбалет, прицелился, задержав дыхание и выстрелил. Одно животное упало, остальные умчались. Оделся до пояса и подошел к своему охотничьему трофею.
— Похоже, у нас будет обед и ужин из нескольких блюд.
Обвязав рубашку и куртку вокруг пояса, взвалил свой охотничий трофей на плечи, взял кукан с рыбой и арбалет направился в сторону лагеря. Я не прошел и десяти метров, как на меня сверху обрушился какой-то зверь. На мое счастье удар передними лапами и укус достался убиенному животному, но его сила была такова, что я не устоял на ногах. Перевернувшись, я схватил рысь (а это была пиренейская рысь) левой рукой за шею, правой же вытащил стилет из сапога и три раза погрузил его в тело зверя. На звуки борьбы примчались Моше и Хайме с обнаженными мечами в руках.
— Как вы, дон Яков? Не пострадали? Это очень опасный зверь. Он вас ранил?
— По-моему, нет. А вот я, кажется, его убил.
— Это очень почетный трофей, дон Яков.
Сказал Хайме.
— Я сниму с него шкуру, отдам выделать своему родственнику, и она будет украшать ваш будущий дом.
— Спасибо, дон Хайме, буду вам очень признателен. Может быть, вас не затруднит заняться еще и ланью, а я пойду на речку немного сполоснусь.
— Конечно, дон Яков, это меня нисколько не затруднит.
Я отряхнул куртку, взял в руки рубашку, которая испачкалась в крови и грязи, отправился снова на речку. Во время купания, обнаружил несколько глубоких царапин на плечах. Появившись на поляне, я развесил на ветвях рубашку, в надежде, что легкий и теплый ветерок ее высушит.