Шэн не знал, что ответить.
— Я тебе не сказал самого главного, — поколебавшись, прошептал Сей Ваньсун. — Сейчас по указанию большого начальства в лаборатории снимают копию одного фильма для какого-то немца. Знаешь, как называется этот фильм? “Экспедиция в Ниибо” — вот как он называется. Я должен бежать, Фу Чин! Понимаешь? Должен!.. Признаюсь тебе под большим секретом: лаборант, рискуя жизнью, делает две копии. Вторую для меня. Я во что бы то ни стало должен сделать так, чтобы все честные люди узнали о чудовищных преступлениях, которые творят японцы. А для этого нужно вынести копию фильма… Вот почему. Фу Чин, я должен бежать!.. Но бежать одному рискованно. Ведь может случиться, что меня убьют. Тогда коробку унесешь ты.
Услышав такое, Шэн отбросил все сомнения.
— Рассчитывай на меня, Сей, — сказал он твердо. На этом они разошлись. А через три дня какой-то заключенный, совершенно незнакомый Шэну, проходя мимо, сунул ему в руку записку.
“Все готово!” — прочитал Шэн.
В ДОМЕ НА ПРИВОКЗАЛЬНОЙ
Маленький дом на Привокзальной улице выглядел нежилым, давно покинутым людьми: в окнах — ни огонька. Было около полуночи, когда к этому дому со стороны огородов осторожно подошел человек. Едва он постучался, как скрипнула дверь.
— Тридцать два, — шепнул ночной гость.
— Шестнадцать, — послышалось в ответ.
Майор Яманаси впустил, пришедшего в комнату, это был человек лет сорока, выше среднего роста, широкоплечий, с круглым флегматичным лицом. С того дня, когда майор видел его в последний раз, он мало изменился. Только теперь на нем был не европейский костюм, как прежде, а грязная китайская куртка, на ногах — тяжелые башмаки с деревянными подошвами. Не спрашивая разрешения, гость опустился на один из стульев и закурил.
— Пришел бы раньше, но возле Гусяньтуня наткнулись на патруль жандармерии, — хриплым голосом произнес он. — Еле ушел.
— Где остальные? — спросил Яманаси.
— Одного пристрелила охрана, второй остался в Гусяньтуне. Прячется в сарае.
— Не удивился, что уходишь?
— А чему он должен удивляться? Мой напарник человек бывалый. Ему не нужно объяснять, что в город безопаснее пробираться поодиночке.
— Да погаси ты свою вонючую сигарету — дышать от нее нечем. Закури лучше вот эту.
Яманаси пододвинул к гостю коробку сигарет “Золотой дракон”, а сам набрал номер телефона.
— Унагами-сан? Приезжайте. Появился! Раньше не мог, наткнулся на патруль.
Долго молчали. Ночной гость сидел на стуле, курил сигарету и с равнодушным видом разглядывал сигаретную коробку.
Наконец раздался шум подъезжающего автомобиля, и через минуту в комнату вошел полковник Унагами. С порога окинул гостя оценивающим взглядом.
— По-японски говоришь? — спросил он.
— Могу и по-японски, — усмехнулся человек.
— Откуда знаешь японский?
— Я родился в Японии. Отец у меня японец, мать — китаянка. Но это к делу не относится. А сказать вам я хочу вот что: мы с майором, — кивнул он в сторону Яманаси, — в такие игры играть не договаривались!..
— Что такое? — удивился полковник.
— Часовые стреляли довольно метко. От куртки до шкуры расстояние меньше миллиметра. Вот… Он продемонстрировал полу куртки с пулевым отверстием.
— Ты не новичок в нашей работе и должен знать, что порой случаются и не такие “недоразумения”, — холодно сказал полковник. — Но ближе к делу. Этот твой Фу Чин ни о чем не догадывается?
— Откуда? Говорит, что если бы не я, погиб бы в этом проклятом Бинфане.
— Чудесно!
— Но я еще не понимаю, в чем суть моего задания.
— Здесь, в Харбине, ты создашь “диверсионно-разведывательную” подпольную группу. Это будет началом, скажем, первой частью задания. Получишь от нас пишущую машинку, радиоприемник, кое-что из оружия. Подключишь к работе Фу Чина, с его помощью подберешь еще несколько человек. Те, кого ты привлечешь к сотрудничеству…
— Я это сделаю, но…
— Я не кончил! — прикрикнул на него полковник. — Не хочу учить тебя, как нужно будет действовать, как соблюдать конспирацию, какие применять меры предосторожности.
— Я это понимаю.
— Вот и прекрасно!.. Так вот, у тех, кого ты вовлечешь в подпольную работу, не должно возникнуть и тени подозрения насчет твоей игры. А теперь главная цель — надо выйти на контакт с людьми, которые заинтересуются вынесенной тобой из Бинфана коробкой с копией фильма.
СЕЙ ВАНЬСУН ВКЛЮЧАЕТСЯ В ИГРУ
Товарищ Гу терялся в догадках. С некоторых пор в дом на Сунгарийской улице от связных стали поступать сообщения о том, что в Харбине начала действовать какая-то новая подпольная группа. Об этом прежде всего свидетельствовали листовки. Существование новой организации подтверждалось и несколькими диверсионными актами. Неведомые смельчаки перерезали телефонную линию, связывающую Харбин-Центральный с воинскими казармами в Модягоу, разбросали на дороге Харбин–Чанчунь гвозди, на которые напоролось несколько японских грузовиков.
“Чьих это рук дело? — задавал себе вопрос товарищ Гу. — Не провокация ли это, затеянная японцами — мастерами по части всевозможных коварных трюков?”
Товарищ Гу дал своим связным задание: любой ценой выяснить, кто возглавляет неизвестно откуда взявшуюся, словно бы с неба свалившуюся подпольную группу и установить связь с этим таинственным человеком.
Миновала неделя, пошла вторая, а ничего нового о таинственной группе узнать не удавалось.
Но вот однажды рикша Лин заглянул на одну из явок — в ветхую фанзушку, стоявшую во дворе харчевни. Хозяин явки, ночной сторож Чуадун, рассказал Лину историю, которая кого хочешь заставила бы призадуматься. Третьего дня, под вечер, пришел какой-то странный человек, шепнул пароль, который не в ходу, пожалуй, уже с полгода, а потом сказал, что он-де понимает, что пароль устаревший, но другого не знает, потому что сидел в тюрьме, а теперь, мол, он совершил побег и ему необходимо выйти на связь с Драконом, с которым он якобы имел дело, поскольку был у него связным. И еще он добавил, что бежали они втроем, что одного подстрелили и что его товарищ по заключению, бежавший с ним вместе, создал подпольную группу…
— А ты что? — полюбопытствовал рикша Лин.
— Я? — захохотал Чуадун. — Пригрозил, что сволоку его в полицию и чтобы он брал ноги в руки, да и убирался прочь, пока цел.
Рикша Лин понимающе кивнул.
— И этот фрукт исчез без следа?
Чуадун снисходительно улыбнулся.
— Без следа? — лукаво подмигнул он. — Напоследок тот, кого ты назвал фруктом, обмолвился, что снимает угол у сапожника Чу на Госпитальной и там его, дескать, можно найти.
В тот же вечер история, услышанная рикшей Лином от ночного сторожа Чуадуна, была пересказана господину Гу Таофану, а затем дошла до Дракона.
Через сутки Лю говорила господину Гу Таофану:
— Дракон попросил меня присмотреться к человеку, снимающему угол у сапожника Чу. Я узнала его. Человек, приходивший с устарелым паролем к Чуадуну, действительно долгое время работал на Дракона. Его зовут Шэном. Дракон сказал: “Шэн Чжи был надежным связным, но раз он побывал в руках у японцев, нужно, чтобы люди господина Гу Таофана встретились с Шэном и прощупали: можно ли его привлечь к работе?” Так сказал мне Дракон.
На следующий день по улице Госпитальной проехала пустая китайская телега. Возле дома сапожника Чу возчик Чжао остановил своего пегого мохноногого тяжеловоза. Дверь сапожной была приоткрыта. Чжао увидел старого китайца — лысого, с ввалившимися щеками. Старик вгонял в подметку башмака деревянные гвозди.
— Позови-ка, отец, своего жильца. Мне сказали, что он ищет работу, а мне как раз понадобился грузчик, — бросил Чжао старику.
Немного погодя вышел Шэн.
— Садись! — приказал ему Чжао, разбирая вожжи.
Помахивая гривой, заплетенной в мелкие косички, ломовая лошадь загрохотала копытами по булыжнику. Когда телега протащилась метров двести, возчик Чжао, не отрывая глаз от широкого лошадиного крупа, уронил безучастно: