– И, по-вашему, это доказывает, что мой супруг – злодей? – с несколько оживившимся негодованием пошла в контрнаступление графиня Брендель. И прошла ровно один шаг.
– Нет, не доказывает, – холодно улыбнулась матриарх и спокойно продолжила.
– Разрушение замка могло быть несчастным случаем или дурной умыслом человека, владеющего… нестандартными спобоностями, назовем это так. Но оставим это и перейдем к следующему происшествию. А именно – к покушению на жизнь барона Дрягвы.
– На него покушались?! – изумились лукоморцы, гвардейцы и чета монархов страны Костей.
– Да, мы никому об этом не рассказывали, – опустила глаза баронесса. – Ночью злоумышленник пробрался к нему в опочивальню и разбил под одеялом его грелку. В рост человека, – добавила она, и смешки мгновенно стихли. – Тот, кто это сделал, попытался навести нас на мысль, что это дело рук одного большого, сильного человека, ловко орудующего шестопером. Все глаза метнулись на Спиридона. Тот оскорбленно фыркнул.
– На ковре остался след грязного сапого огромного размера. Судя по описанию барона, если бы уважаемый гондыр носил обувь, я бы подумала, скорее, на него. Но несостоявшийся убийца не учел того, что вся улица напротив дома Дрягв мощеная, и грязи на ней нет. Но если бы даже она и была, то на карнизе, по которому он попал в покои, остались бы отпечатки грязных сапог. А карниз – Сомик проверил лично по моему приказу – был чист. Да и барон утверждал, что заметил только один след. А вы пробовали когда-нибудь вычистить вовер, по которому прошлись в грязных сапогах? – вдовствующая баронесса вызывающе уставилась на испугано замотавших головами дворян.
– Я тоже нет, – удовлетворенно проговорила она. – Но я видела, как это делают. И с полной ответственностью заявляю, что ковер, на который ступили в такой обуви, грязный весь! И не заметить это невозможно, если вы, конечно, не привыкли жить в хлеву! Значит, приходим к выводу, что след этот был ложный, и его оставили нарочно, чтобы сбить нас с толку.
– Но при чем тут мой?.. – нерешительно возразила графиня, но бабушка Удава ее снова хладнокровно проигнорировала.
– Сделал тот, кому выгодно. Прописная истина, – ровным звучным голосом, разносящимся по всей площади, продолжила она. – С точки зрения банального здравого смысла, покушение на его превосходительство было выгодно барону Карбурану, графу Бренделю и тому, кто, по слухам, являлся воскресшим Мечеславом, то есть, гвардейцу Спиридону. На этом этапе я бы поставила на уважаемого Кабанана: они с Силезенем были лидерами состязания, и его светлость был им не конкурент.
– Как вы могли!.. – раздался придушенный женский вскрик из-за спин придворных, но баронесса, сосредоточенная и целеустремленная, как стрела с бронебойныйм наконечником, не пожелала заметить и его.
– Барон Дрягва мог сам устроить инсценировку покушения, – резонно предположила Сенька.
– Да, мог. Но зачем?.. – и баронесса Удавия повела плечами – словно континенты сдвинулись и отправились в дрейф. – Хорошо, если друх предположений не будет, я продолжу. Следующее событие убрало одного из главных подозреваемых – любезнейшего барона Карбурана.
– И я этому очень рада! – сердито сообщил тот же голос. – Лучше скромное герцогство в руках, чем…
– Не спешите, милочка, – охладла ее пыл старушка. – Вы действительно верите, что ваш благородный супруг знает такие слова, как «мегаполис» и «Ремуар»? Тогда это ваше личное заблуждение. Пребывайте в нем. Но герцогиня Банион – да будет земля ей пухом – была моей подругой детства, и мы с ней переписывались довольно оживленно – в год доходило писем до двух. Так вот. Она умерла три года назад. И всё наследство отошло удочеренной ей незадолго до кончины девочке.
– Девочке?.. – вытаращила глаза баронесса Карбуран.
– Пятьдесят… разве это возраст? – благодушно усмехнулась бабушка Удава и не без гордости пояснила: – Мы с проказницей Алисон одногодки. Ну, ближе к делу. Итак, пропажа барона вызывает у меня сомнения, и я снова задаюсь вопросом: кому выгодно? Графу Бренделю? Да. Но, в первую очередь – барону Дрягве. Они ведь всё еще равны по очкам, и я бы даже поставила тогда свою виолончель на злополучного Силезеня. И еще могло быть выгодно нашему мужественному Спиридону. Но бедный военный не мог знать подробностей родословной Карбуранов, не говоря уже о «мегаполисе» и «Ремуаре». Видите, Бизония, ваш супруг в этом не одинок. А его пропажа среди ночи, и это нелепое письмо его почерком, с его печаткой… Колдовство какое-то.