- Ты про этих трех? - снова усмехнулась она. - Действительно нет. Да и когда четверо было, всё равно не было.
- Да нет, я... про вообще... Царь в стране должен быть...а никому ведь не докажешь, что Спиридон...
- Тс-с-с! - торопливо прихлопнула ладошкой его рот царевна. - С ума сошел!.. Не здесь же!..
А тем временем речь барона Силезеня приближалась к концу.
- ...чего жаждала всегда душа народа? Народных песен! И сегодня полувековые ваши грезы и чаяния, наконец, сбудутся. Ведь чудесная встреча с прекрасным ожидает вас с минуты на минуту. Незабываемые впечатления от необычных, новых ощущений после краткого свиданья с глубоким возвышенным искусством, выкристаллизовавшемся из глубины седых веков, будут переполнять вас долгие дни, и заставят томиться в стремлении вновь испытать прекрасную встречу с чудесным! А теперь внимайте: Лунь Баян собственной персоной!
Сложив пергамент с речью, барон сделал широкий жест рукой, довольный собой, и сел на скамью в объятья волчьей шубы и щебечущей от восторга супруги.
Народ же, то ли напряженно переваривая только что услышанное, то ли в благоговейном ожидании чудесной встречи с прекрасным1, затих. Было лишь слышно, как где-то вдалеке, на городской управой, каркают кто в лес, кто по дрова, на триста тридцать три голоса чуждые глубокому возвышенному искусству вороны.
И вот - о дивное мгновенье! - воротца слева распахнулись, и на площадь выбежал слуга со скамьей в руках. Следом за ним, положив одну руку на плечо мальчонке лет семи, величественно шествовал высокий седовласый старик в белом расстегнутом полушубке и с гуслями подмышкой.
Если бы кто-нибудь из присутствующих задумал вместо того, чтобы внимать музыке, заняться живописью, то искать иного воплощения архетипа сказителя им бы и голову не пришло. Высокий, суровый, с развевающимися на ветру длинными белыми волосами и бородой, слегка близорукий2 жилистый старик мог позировать сотням живописцев, задумавшим увековечить в масле, акварели или пастели свою идею музыканта из народа.
----------------------------------------------------------------------------------------------------------
1 - Или прекрасной с чудесным?
2 - Да, в жизни нет месту совершенству. Слепоту мастерам кисточки и карандаша придется изображать самостоятельно.
---------------------------------------------------------------------------------------------
Суетливо выровняв скамейку на округлых булыжниках, слуга так же торопливо удалился, прихватив мальчика, но оставив певца - один на один с притаившейся за заборчиком аудиторией.
Лунь невозмутимо поклонился на все четыре стороны, сел, не забыв подогнуть под себя белую меховую полу, и без дальнейших задержек и вступлений тронул струны. Лунь Боян - бенефис []
- Это что-то из "Лебединого озера", - с видом знатока заявила баронесса Карбуран после первых трех аккордов.
- Сольфеджио, - уточнил граф Брендель.
- Арпеджио, - снисходительно покосился на оппонента Дрягва.
- Адажио, - внесла ясность бабушка Удава.
- Аллерго, - полуприкрыв глаза, прошептала восторженным басом графиня Тигресса.
- Стаккато си бекар, - ухмыльнулась в кулак Сенька.
- Ты это серьезно говоришь?
- А разве я когда-то что-то несерьезно говорила?
- Н-ну...
- Божественно, божественно!
- Великолепно!
- А петь он когда будет?
- Кабанан, молчите, это же балет, его не поют!..
- А что его делают?
- Танцуют!
- А когда он будет?..
И тут странная музыка оборвалась.
Сказитель откашлялся.
- Ну, вот... Настроил, вроде...
На вип-трибуне воцарилась неестественная тишина, нарушаемая лишь чьим-то сдавленным в кулаке, но так полностью и не задушенным смехом.
Старик нахмурился, прислушался, явно не понимая такой необычной реакции на самую обычную процедуру, но пояснений, естественно, запрашивать не стал.
- Песнь о битве сильномогучего богатыря Лосины Ершеевича с поганым ханом караканским Чичибаем Маметовичем. Внемлите! - звучным густым голосом объявил Лунь, и слушатели притихли и приготовились внимать.
- Обожаю народные былины про битвы и подвиги! Это так увлекательно, аж дух захватывает! - дрожа от нетерпения, прошептал на ухо супруге Иванушка и впился восхищенным взором в певца. - Словно сам всё переживаешь!..
- Угу, - рассеянно согласилась с ним Серафима, подняла воротник и засунула руки в рукава: по-видимому, тоже приготовилась внимать, а заодно и переживать.