Было ли это завершением речи с его стороны, или только передышка на еле слышное "ой", Серафима выяснять не стала. С ее точки зрения, никто, даже граф с бароном, не заслуживал такого длинного запутанного спича в такой чудесный солнечный день.
И она просто перехватила бразды правления.
- И в заключение обращения мы бы хотели напомнить уважаемым претендентам следующие два момента, - деловито проговорила она, пригвоздив к седлам строгим взглядом подпрыгивающих от нетерпения дворян. - Во-первых, что каждому из них будет сопутствовать группа из двух членов жюри в сопровождении одного охранника. Во-вторых, что вернуться в город, сюда, на Дворцовую площадь, они должны не позднее одиннадцати часов утра завтрашнего дня. После чего незамедлительно состоится подведение итогов четвертого задания, всего состязания, и подготовка к коронации победителя, которая произойдет в любую погоду послезавтра, на этом же месте. Явка царя обязательна, явка болельщиков - желательна. Вперед. И да победит достойнейший.
Трубачи конкурентов, почувствовав долгим опытом окончание выступления, выхвати и поднесли было к губам рога, как вдруг, из глубины толпы, яростно расталкивая острыми локтями стоящих впереди, к трибуне и охотникам пробилась старушка.
В руках у нее было поднос. На нем - серебряная чара.
Не сводя горящего взора с барона, словно из всех собравшихся на площади для не больше не существовало никого, она подошла к Дрягве, опустилась перед ним на колени и протянула свою ношу.
- Успеха тебе старая Жужелка желает, ваше превосходительное баронство, - прочувствовано проговорила она и подняла поднос еще выше, так, что этот предмет обихода почти стал оправдывать свое название. - Чтоб вы этого самозванца липового побили, самодура надутого, шута горохового, пустозвона тупоголового...
Чем дольше и забористей подбирала бабка эпитеты в адрес конкурента, тем уже становилась физиономия Бренделя и шире - Дрягвы.
- Я требую убрать от меня это... эту... этого... - процедил сквозь сжатые зубы в районе пятнадцатого оскорбления граф. - Немедленно... пока я сам...
- Бабка, бабка, даем тебе еще десять минут, по-быстрому заканчивай, и проваливай, - сердито, но не слишком замахал ей рукой Воробейник.
- Сейчас, сынок, - неожиданно послушно кивнула старуха и перешла к заключительной части напутствия:
- Хотит весь народ наш, чтобы ваше баронство царем нашим батюшкой стали. Потому как лучшего царя нам и придумать нельзя, ни в сказке сказать, ни пером накарябать.
Его баронство расцвело, как хризантема в осеннем саду, а Жужелка с апломбом продолжала:
- Вот, я вашему баронству рюмочку нашу фамильную подарить пришла. Да не пустая она, а отвар составу старинного в ней налит, семьдесят семь трав и корешков в ней, он силы человеку придает, здоровья и удачу подманивает. Хто его выпьет - тому непременно счастье будет скоро. Так сделайте нам несказанную милость, ваше будущее величество, уважьте ваш народ - выпейте за ваше на престол восшествие, и наше процветание.
Супротив такого натиска верноподданнического бреда и неприкрытого подхалимства застигнутый врасплох и не слишком привычный пока ни к тому, ни к другому барон Силезень противостоять не смог.
Самодовольно ухмыляясь в адрес умильно моргающей старухи, примолкшей озадаченно толпы, недоуменно хмурящегося жюри но, в первую очередь, естественно, позеленевшего от злости и зависти конкурента, Дрягва снял с подноса чару и одним могучим глотком осушил ее.
- Стаканчик не выбрасывайте, - напомнила бабка, и барон с покровительственной усмешкой засунул его в карман и похлопал Жужелку по плечу.
- Благодарствуй, старая женщина. Буду царем - не забуду. Обращайся в любое время. Может, даже приму.
- Спасибочки вам, ваше баронство, долгих лет жизни здравствовать, жены хозяйственной и деток побольше, - поклонилась старушка и с кряхтением стала подниматься на ноги.
Иванушка бросился ее поддержать.
- Спасибо, вашвысочество, - появилась и тут же исчезла улыбка помощнику, и бабка Жужелка снова торжественно воззрилась на барона. - Ну, не буду превосходительство задерживать. До свиданьичка вам.
- И тебя туда же, - рассеяно ответил Дрягва, мыслями если уже не на троне, то при исполнении последнего задания.
- Дура набитая, - прошипел сквозь зубы граф, провожая недобрым взглядом неспешно удаляющуюся сутулую спину старухи.
- Глас народа - глас свыше, ваша светлость, - издевательски развел руками барон Силезень и обернулся к свите. - По коням, что ли?