— Кто из вас тут купцы?
— А ну, выворачивай карманы, быстро!
— Так они же связаны…
— И чего теперь, нам самим у них по карманам лазить?
— А кому сейчас легко?..
Юська вздрогнул, мотнул гудящей и местами потрескивающей[36] головой, уронил на колени колпак и окончательно проснулся.
Так это не сон!
Только что ему снилось, что на его обоз напали вооруженные до зубов разбойники, всех связали и требуют денег, и вот, на тебе! На их обоз действительно напали вооруженные до зубов разбойники, всех связали и требуют денег!
О чем только их часовой думал, остолоп, куда смотрел, дурило деревенское!!!..
ОЙ.
Часовым-то ведь был он…
Приключение, однако…
Сбылась мечта…
И чего теперь делать?
И почему так неудобно сидеть?
Парень робко пошевелил затекшими плечами и пришел сразу к двум выводам. Первый, что неудобно сидеть ему потому, что руки у него за спиной связаны. Второй — что связывавший его болван понимал в своем деле приблизительно столько же, как и он — в караульном: веревки можно было развязать, едва потянув.
Чем он и воспользовался.
Колючая пенька упала на траву, и Юська лихорадочно принялся тереть не столько затекшие, сколько зудевшие от грубой веревки запястья, кляня грабителей, свою глупость, день, когда ему захотелось славы и приключений, час, когда ворчливый сквалыжный Хверапонт приехал в их деревню, коварного другана Пархирия, который сам-то остался дома, ротозея-отца, который его не поймал в ту ночь, когда он убегал…
Ну, кто же мог знать, что приключения — это так опасно?!..
Первые крупнокалиберные капли дождя, собиравшегося весь вечер, больно ударили горе-путешественника по лицу, застучали по плечам, по макушке, по коленкам и сапогам…
Парнишка снова вынырнул из внутреннего мира во внешний — огромный, враждебный, а теперь еще и мокрый.
— …И это что, по-вашему, деньги? — возмущенно рычал огромного роста разбойник у самого костра, потрясая перед носами обездвиженных путами и страхом хорохорцев полупустыми кошелями с тускло побрякивающими медяками внутри.
— А ну, сказывайте, вражины, куда деньги попрятали!.. — проревел грозно второй грабитель.
— Сами лучше говорите!
— А то заставим!
— Хуже будет!
— Пожалеете!
ОЙ.
Что это они собрались с ними делать?!..
Мучить?..
При одной мысли об этом спутанные волосы на макушке Юськи приподнялись и зашевелились, будто стараясь убежать, если уж их хозяин не догадывается это сделать.
И почему никто не смотрит на него?
Позабыли? Или решили, что он умер?
Не дождутся!
Хм… Не смотрят — и не надо…
Должно же быть, в конце концов, в жизни счастье!
То есть, если он сейчас тихохонько нырнет под воз и вынырнет с обратной стороны…
Додумать голова Юськи не успела, потому что весь остальной Юська в ту же секунду кинулся под телегу, перекатился, перевернулся, и спустя мгновение был уже на свободе.
Свобода у входа встретила его не слишком радостно: дождь успел войти во вкус, и теперь частые острые струи с угрюмой целеустремленностью пронзали ничтожные остатки листьев на деревьях у него над головой и прошивали землю, казалось, насквозь.
Мокрый, холодный, жалкий Юська обнял себя руками и тоскливо втянул голову в плечи.
Что теперь?
За спиной лютовали бандиты.
Впереди — сплошной дождь стеной и непроглядная тьма, в которой должен прятаться от ливня лес, если он правильно помнит, и если тот не передумал… В таком мраке прямо перед ним могла простираться бездонная пропасть, и он заметил бы ее только туда свалившись!
Если бы хоть огонек блеснул, хоть искорка, хоть…
Не может быть!!!
Среди деревьев, метрах в тридцати от него, посрамляя темноту и низвергающуюся с неба воду, ярким пламенем горел крошечный костерок!
Люди!!!
Помощь!!!
Юська ликующе ахнул, взмахнул руками, будто собирался взлететь на радостях[37] и, очертя голову, бросился на свет.
К несчастью, дождь и мрак не желали оставаться посрамленными слишком уж долго.
Жалобно зашипев и оставив после себя пляшущие в глазах багровые пятна, огонек пропал, когда до него оставалось не больше десятка шагов.
Хорохорец растерянно остановился и растопырил руки, нащупывая точку опоры и отсчета координат: огонька больше не было, не видно было уже и отблесков костра их лагеря, вокруг была только темень, хоть глаз выколи, непроницаемый мрак, в котором могло таиться всё, что угодно, и даже хуже…
— Ау?.. — отчаянным дрожащим шепотом произнес парень. — А-у?..
Серафима за его спиной беззвучно выругалась.