Я промолчала, но вопрос был, что называется, риторическим.
– А потом я обратил внимание на слежку за собой, – продолжил Кислицын. – Участвуют в этом примерно три-пять автомобилей. Три я точно знаю, уже записал их номера и модели, в двух пока сомневаюсь, но и так уже все ясно. То, что за мною следят и даже два раза попытались не дать возможности с вами встретиться, – вы сами видели.
– Ну возможно, допустим, – кивнула я. – А что же вы хотите от нашей газеты? Ведь мы не спецорганы, даже не милиция. Я бы вас поняла, если бы вы пришли в журнал «Щит и меч», например, да и то… я не вижу, чем бы они смогли вам помочь. Идите в ФСБ или…
Кислицын покачал головой.
– Что такое?
– Не пойду, – угрюмо ответил он.
– Почему же?
– Как почему? – переспросил Кислицын, словно я спрашивала, почему дважды два четыре. – Боюсь, вот почему! Сами будто не понимаете! Они работают грубо, по-старому. Нет никаких гарантий в том, что после того, как я обращу их внимание на свою проблему, они не сделают своих выводов. Не хочется как-то отсидеть год в СИЗО, а потом попасть на скамью подсудимых и объяснять всем, что ты не верблюд. Телевизор смотрите, наверное? Вот так-то!
Я пожала плечами.
– Что же вы конкретно хотите?
– Вы же знаете этих иностранцев, они больше всего боятся, если их возьмут за руку и уличат в неджентльменском поведении. А уж тем более в таком деле… Я хочу вас попросить вот о чем. Завтра у меня встреча с этим шпионом около Верхнего рынка. Пришлите корреспондента с видеокамерой, пусть запишет нашу встречу. Этот корреспондент не сможет не заметить видеосъемки, а с прессой ничего не поделаешь, по крайней мере, таково их мнение. Я думаю, после этого они от меня отстанут.
Глава 3
Я задумчиво почесала кончик носа: разоблачить шпиона иностранной разведки, да еще не какой-нибудь украинской СБУ или румынской Сигуранцы, а как минимум ЦРУ – такого в истории журналистики я что-то не припомню. Поэтому отказываться от возможности сделать классный репортаж было бы просто неразумно.
– А вы позволите нам сделать серию статей об этом деле? – спросила я, переглядываясь с Маринкой.
Хоть и остались еще, естественно, подозрения насчет Кислицына, но ведь завтра можно будет реально убедиться – врет он или нет.
– Без проблем. Когда все закончится, – сразу же уточнил Кислицын.
– Давайте адрес вашего шпиона, – решительно сказала Маринка, – установим свою слежку за ним: как ходит по улицам, как задумчиво смотрит на наши заводы. Это будет классным вступлением к репортажу.
Кислицын покачал головой.
– После того как вы снимете наши с ним переговоры, вы сможете и сами все проследить и выяснить. Он живет у нас в городе, не скрываясь. Если же вы, не дай бог, обнаружитесь раньше времени, я не знаю, как он поступит. Может быть, убьет вас, а уж меня – точно. Он же профи, вы не забывайте, а вы и ваши ребята при всех ваших способностях… ну, в общем, сами понимаете.
Мы поговорили еще с полчаса, уточнили подробности, и я, как девушка слабая и доверчивая, дала себя уговорить. Когда Кислицын ушел, Маринка, проводив его долгим взглядом, спросила:
– Ты с ума сошла или как?
– Сама так же думаю, – призналась я. – Если все окажется правдой, то не знаю даже, как себя поведет ФСБ… если все это окажется правдой.
– Прикроют нас. Сразу и навсегда, – мрачно предрекла Маринка. – И будут правы. Но это в лучшем случае.
– А в худшем? – лениво поинтересовалась я.
– Будем перестукиваться через стенку и встречаться в столовой.
– Пошла к черту, – искренне пожелала я и отвернулась к монитору компьютера, – работать нужно, а ты глупости говоришь.
– Сама такая. А если все это чушь и твой Кислицын псих? Что тогда?
– Во-первых, он не мой, а во-вторых, если все это неправда, то что мы теряем? – я не Маринку уговаривала, а себя, дорогую, и у меня это получалось.
– Только теряем время, – согласилась Маринка. – И кстати! Мы еще на рынке купим кофе для редакции! Убиваем заодно двух зайцев, так сказать, одним выстрелом… из летающей тарелки.
– А ты собираешься идти? – Я сама еще не думала об этом, но мысль была хорошая.
– Конечно, я тебя одну не пущу! – Маринка сильно закачала головой. – Ты же все на свете перепутаешь!
А я вот как раз не хотела с собою брать Маринку именно по причине того, что все перепутает она, но промолчала. Жизнь уже научила меня, что с Маринкой лучше не спорить – себе дороже выходит, и мозги жалко. После Маринкиных выкриков они у меня остаются надолго загруженными, а чистку диска не произведешь. Билл Гейтс еще не придумал такой фенечки.
Я заказала Маринке кофе и пригласила весь личный состав к себе на совещание. Нужно было обсудить предстоящую операцию и разработать стратегический план – не каждый же день приходится брать иностранного шпиона с поличным.
– Ты думаешь, стоит такую информацию делать достоянием… – с сомнением произнесла Маринка, но я ее недослушала. Тоже мне, опасается, что это известие разойдется по коллективу! Я поспорила сама с собою на щелбан, что все, вплоть до Ромки, уже будут знать, о чем пойдет речь. Так оно и получилось.
Сергей Иванович пришел, испытующе поглядывая на меня, но молчал, садясь за кофейный столик. Виктор промолчал, потому что иначе жить не умел, а вот Ромка, тараща круглые от нетерпеливого ожидания глаза, вошел и, запинаясь, по секрету доложил мне:
– А входную дверь я на всякий случай запер… и «Русское Радио» включил погромче.
– А это еще зачем? – не поняла я.
– Ну как же, – Ромка оглянулся к Маринке за поддержкой, – ну чтоб, значит, не подслушали!
– Что-то ты там, Марина, про информацию-то говорила? – улыбнулась я, но обозлившаяся на замечание Маринка только буркнула:
– Сама же отказалась, – и принялась разливать кофе.
Вопрос с завтрашним уловлением импортного шпиона с поличным был решен после спокойных и подробных обсуждений. Порешили выехать на операцию всем составом редакции и взять с собою не только видеокамеру, но и фотоаппарат – «чтоб кадров было побольше», как понимающе сказал Ромка. Дело намечалось необычное, внешне даже почти опереточное, поэтому и подошли к нему весело, но подробно.
После окончания рабочего дня мы вышли вместе с Маринкой и направились к моей «Ладушке». Мир был водворен: я призналась, что немного неудачно пошутила, а Маринка расхвалила мой костюм, но она начала первой – какие могут быть счеты между подругами?
Я зажала под мышкой сумочку, второй рукой вцепилась в Маринку, чтобы не оступиться и не попасть в лужу.
Справа от входа в редакционное здание стоял молодой человек в короткой куртке и черной вязаной шапочке. Когда мы почти поравнялись с ним, он повернулся к нам лицом и с задумчивым видом осмотрел сперва меня, а потом Маринку. Мне показалось, что думал он совсем не о двух замечательных девушках, сейчас проходящих мимо него, а о чем-то своем.
Маринка, как всегда не желающая пропускать ничьего внимания, пусть даже и равнодушного, подняла голову и заговорила нарочито громко и вызывающе:
– О-оль! А завтра мы все встречаемся прямо там?
Хоть это и обсуждалось уже не один раз и не два, я терпеливо ответила невпопад:
– Да-да, не без этого.
Поправляя под мышкой свою сумочку, я отпустила Маринку и нащупала в кармане ключ от машины.
– Что ты там ищешь? – спросила Маринка. – Документы взяла с собою?
– Да-да, – все так же терпеливо ответила я, понимая, что Маринке нужно отыграть свою роль для этого мальчика, который еще неизвестно кого или чего ждет, может быть, просто размышляет, можно ли сходить по-маленькому за углом нашего здания.
Но Маринке же этого не объяснишь – ей важно произвести впечатление, и неважно на кого и почти неважно как, лишь бы оказаться в центре внимания. Или как минимум на периферии того же самого внимания, что тоже неплохо, если подумать.