— Он не застрахован. Мы протянули им руку помощи. Вашу руку.
— С какой, собственно, стати?
Его собеседник сделал глубокий вдох и принялся быстро объяснять:
— Какой — то ловкач нагрел Первый нортвудский банк на двенадцать тысяч долларов — и никто не знает как. Начальник нортвудской полиции капитан Гаррисон утверждает, что тут сам черт ногу сломит. По его словам выходит, что кому — то, в конце концов, удалось разработать методику нераскрываемого преступления.
— Ясно, он другого не скажет, если оказался в тупике. Ну, а нас зачем приплели?
— В ходе следствия Гаррисон обнаружил, что в одной из похищенных пачек было сорок стодолларовых бумажек с последовательными номерами. Эти номера известны. Остальные — нет. Он позвонил нам в надежде, что грабитель начнет ими расплачиваться и мы сможем их проследить. С ним разговаривал Эмблтон, и его заинтересовала идея нераскрываемого преступления.
— Ну, и…
— Он посоветовался со мной, и мы оба согласились, что если кто — то и правда научился шить без нитки, для экономики он окажется опаснее, чем крупный фальшивомонетчик.
— Ах, так… — с сомнением протянул Райдер.
— Тогда я посоветовался в верхах. И Баллантайн решил, что нам имеет смысл вмешаться — на всякий случай. Я выбрал вас. Человеку с вашим весом полезно поразмяться. — Он пододвинул к себе папку и взял ручку. — Поезжайте в Нортвуд и подсобите капитану Гаррисону.
— Сегодня я обещал пестовать младенца.
— Не говорите глупости. Это очень серьезно.
— Я дал жене честное слово, что я…
— А я дал слово Баллантайну и Гаррисону, что вы разберетесь в этом деле, — нахмурясь, перебил начальник. — Хотите сохранить свою работу или нет? Ну так позвоните жене и скажите ей, что служебный долг — прежде всего.
— А, ладно! — Райдер вышел, хлопнув дверью, свирепо протопал по коридору, вошел в телефонную будку и двадцать две минуты объяснял жене про служебный долг.
* * *
Высокий, сухопарый начальник нортвудской полиции Гаррисон был сыт этим делом по горло. Он сказал:
— Зачем я буду вам все это рассказывать? Свидетельские показания лучше сведений, полученных из вторых рук. А у меня тут ждет очевидец. Я послал за ним, когда узнал, что вы едете. — Он нажал кнопку селектора. — Пошлите ко мне Эшкрофта.
— А кто он такой?
— Старший кассир Первого банка, довольно — таки перепуганная личность.
— И, обращаясь к вошедшему свидетелю, он пояснил:
— Это мистер Райдер, следователь по особо важным делам. Он хотел бы выслушать вашу историю.
Эшкрофт сел, устало потирая лоб. Седой, подтянутый, элегантно одетый человек лет шестидесяти. Райдер мысленно отнес его к тому типу педантичных, немного брюзгливых, но в целом надежных людей, которых принято называть столпами общества.
— Я уже рассказывал ее не меньше двадцати раз, — пожаловался Эшкрофт.
— И с каждым разом она выглядит все более нелепо. У меня голова кругом идет. Я не в состоянии найти мало — мальски правдоподобного…
— Не волнуйтесь, — мягко сказал Рейдер. — Просто изложите мне факты, которые вам известны.
— Каждую неделю мы выплачиваем фабрике стеклянной посуды компании «Дакин» что — то между десятью и пятнадцатью тысячами долларов — общую сумму заработной платы ее рабочих и служащих. Накануне фабрика присылает нам распоряжение о выплате с точным указанием суммы и купюр, в которых она хочет ее получить. И к следующему утру у нас все бывает готово.
— А утром?
— С фабрики приезжает кассир с двумя охранниками. Приезжает он всегда около одиннадцати. Не раньше чем без десяти одиннадцать и не позже чем в десять минут двенадцатого.
— Вы знаете его в лицо?
— У них два кассира, мистер Суэйн и мистер Летерен. За деньгами приезжает иногда тот, иногда другой. Попеременно. То один уходит в отпуск, то заболевает, то занят на фабрике — тогда его подменяет другой. Я хорошо знаю их обоих уже несколько лет.
— Хорошо, продолжайте.
— Кассир привозит с собой запертый кожаный чемоданчик и ключ от него.
Он отпирает чемоданчик и отдает его мне. Я кладу деньги в чемоданчик так, что он их считает, и возвращаю его вместе с квитанцией. Он запирает чемоданчик, кладет ключ в карман, расписывается в квитанции и уходит. Я подшиваю квитанцию, на чем все дело и кончается.
— Это небрежность, — заметил Райдер, — когда чемоданчик и ключ находятся у одного человека.
Ему ответил Гаррисон:
— Мы это проверяли. Ключ находится у охранника. Он отдает его кассиру, когда они приезжают в банк, и забирает обратно после того, как кассир получит деньги.
Проведя языком по пересохшим губам, Эшкрофт продолжал:
— В прошлую пятницу мы приготовили для фабрики двенадцать тысяч сто восемьдесят два доллара. В зал вошел мистер Летерен с чемоданчиком. Ровно в половине одиннадцатого.
— Откуда вы это знаете? — перебил Райдер. — Вы посмотрели на часы?
Почему?
— Я посмотрел на часы потому, что немного удивился. Он приехал раньше обычного. Я ждал его только минут через двадцать.
— И было половина одиннадцатого? Вы уверены?
— Абсолютно уверен, — ответил Эшкрофт так, словно это было единственное, в чем он не сомневался. — Мистер Летерен подошел к барьеру и протянул мне чемоданчик. Я поздоровался с ним и сказал, что сегодня он что — то рано к нам выбрался.
— И что он ответил?
— Точных слов я не помню. У меня не было причин запоминать его ответ, а к тому же я в тот момент укладывал деньги в чемоданчик. — Эшкрофт сдвинул брови, напрягая память. — Он сказал что — то банальное — что лучше прийти рано, чем опоздать.
— Что было дальше?
— Я отдал ему чемоданчик и квитанцию. Он запер чемоданчик, расписался и вышел.
— И все? — спросил Райдер.
— Если бы! — ответил Гаррисон и подбадривающе кивнул Эшкрофту. — Ну — ка расскажите ему остальное.
— Без пяти одиннадцать, — продолжал кассир, растерянно глядя перед собой, — мистер Летерен вернулся, положил чемоданчик на барьер и вопросительно посмотрел на меня. Поэтому я спросил: «Что — нибудь случилось, мистер Летерен?» А он ответил: «Насколько мне известно, нет. А что?»
Эшкрофт смолк и снова потер лоб. Райдер сказал:
— Не торопитесь. Мне нужно, чтобы вы изложили все как можно подробнее и точнее.
Эшкрофт взял себя в руки.
— Я ответил, что все должно быть в порядке, так как деньги пересчитывались трижды. Тогда он с некоторым нетерпением заявил, что это его не интересует: пусть их пересчитывали хоть пятьдесят раз, но не могу ли я поторопиться, потому что его ждут на фабрике.
— И это вас слегка ошарашило? — предположил Райдер с угрюмой улыбкой.
— Я совершенно растерялся. Мне показалось, что он шутит, хотя он не производит впечатления человека, находящего удовольствие в глупых розыгрышах. Я сказал, что уже отдал ему деньги полчаса назад. Он спросил, не свихнулся ли я. Тогда я позвал Джексона, младшего кассира, и он подтвердил мои слова. Он видел, как я укладывал деньги в чемоданчик.
— А он видел, как Летерен их унес?
— Да. И сразу об этом сказал.
— И что же ответил Летерен?
— Он сказал, что хочет видеть управляющего. Я проводил его к мистеру Олсену. Через минуту мистер Олсен позвонил, чтобы я принес ему квитанцию. Я вынул ее из папки и обнаружил, что на ней нет никакой подписи.
— Совсем никакой?
— Да. Я ничего не мог понять. Я же своими глазами видел, как он расписывался на этой квитанции. И все — таки в этой строке ничего не было. Ни малейшей черточки. — Он расстроенно помолчал и докончил:
— Мистер Летерен потребовал, чтобы мистер Олсен кончил меня расспрашивать и вызвал полицию. Я оставался в кабинете управляющего до прибытия мистера Гаррисона.
Райдер, подумав, спросил:
— А Летерена оба раза сопровождали одни и те же охранники?
— Не знаю. Я их вообще не видел.
— То есть вы хотите сказать, что он был без охраны?
— Они не всегда входят в зал, — ответил за кассира Гаррисон. — Я проверял и перепроверял, пока не зашел в тупик.
— И что же вы узнали по дороге туда?
— Охранники сознательно меняют свое поведение так, чтобы тот, кто задумал ограбление, не знал, где они будут находиться в ту или иную поездку. Иногда они оба сопровождают кассира до барьера и назад. Иногда они ждут у входа и наблюдают за улицей. Или же один остается в машине, а другой расхаживает перед банком…