С наступлением сумерек дыхание городских джунглей не стихает. Казалось бы, народу на тротуарах должно было поубавиться, но они, наоборот, повылезали из неоткуда, чтобы тратить время на бесполезные мимолетные развлечения.
Больница университета Ханадэ не стала исключением.
Люди сновали мимо неё туда-сюда, не замечая ничего вокруг. Скрываться простым наблюдателям даже не приходилось. Он стоял через дорогу, не сводя взгляда со здания. Правая рука, облаченная в перчатку, достала из кармана дорогого пиджака телефон, который оповестил владельца о сообщении. Нажав на ярлык зеленого смайлика (он злил своим оптимизмом), большой палец промотал ленту вверх, добравшись до нескольких нужных слов.
Алиса выскочила из здания суетливо и быстро, на ходу натягивая на себя пальто, не подходящее ветреной вечерней погоде. Это маленькое невинное создание походило на оленёнка, бегущего, однако, смело навстречу волку.
– Я, кажется, просил…
– А я, кажется, просила не говорить со мной в таком тоне, – перебила Алиса. От встретившего её парня разило сыростью и дорогими духами. Всё в нём: и дорогущие часы, и торчащий из кармана брелок от машины, даже правильно торчащие волосы – всё пыталось перебить гнилой запах душонки.
– А я, по-твоему, не имею права? – он схватил её запястье, притянул к себе и, стыдясь, зло зашептал: – Мало того, что ты сняла наши деньги и отдала, так еще третий день ты хер знает, где ночуешь!
– Не наши, а мои, – шикнула Алиса, – И не «отдала», а вернула! Это были деньги моих родителей! И я предупреждала, что несколько дней буду работать у Кэт!
– А мне не плевать на эти предупреждения и то, чьи это были деньги? Это снято с моей карты! И еще важно, что все уже спрашивают, с кем это ты по ночам к экзаменам готовишься, что даже со мной встретиться не можешь.
Алиса замолчала. Она вытаращила на него глаза, и только через несколько секунд смогла выдавить из себя слова, снова перебивая попытку Ивэна что-то сказать.
– Вот раз тебе плевать, то иди домой. Или к друзьям своим. Они тебе быстро найдут ту, кто с тобой по ночам по клубам шляться будет! – она дернула руку и отошла на два шага.
– Что это значит?!
– Что ты придурок, Ивэн! Не больше и не меньше… Отвали! Убери руки!
Девушка отбила несколько попыток схватить её, вырывая запястье из цепкой хватки, толкнула парня в плечо и отступила на несколько шагов. Ни один прохожий не вступился – все стыдливо отводили глаза.
– Ну и вали! Сука, вали к своим дружкам! Давай, конечно! Пишите и дальше свои статейки ночами напролет. Сука…
«Смертные как мотыльки, летящие на свет… Их крылышки уже превратились в пепел, а они продолжат лететь к яркому лицу смерти…»
Не существует никакой связи между ними. Они подобны двум львицам, сражающиеся за благосклонность царя зверей, дабы получить свой лакомый кусок. Для гниды, бывшей когда-то предметом ночной зависти девушек, это всего лишь желание иметь под рукой девушку «под стать себе», очередное доказательство своего превосходства. А для неё? Она тянется к самостоятельности, доказывает себе этим, что сильна. Глупая.
И наконец-то, сейчас эти двое послали друг друга к чёрту и разошлись в разные стороны. Парень по имени Ивэн с проклятиями пошел прочь, обвиняя свою подружку во всех грехах. Завтра он будет звонить и извиняться, клясться в любви с той же силой, с какой сейчас клянётся её ненавидеть. Он не замечал вокруг себя ничего вокруг, поэтому объект, что прошел мимо него, остался незамеченным. Хотя, даже знай Ивэн, кто это, он не поднял бы своих глаз.
А зря. Нужно смотреть в глаза всем, кто тебя окружает, если не хочешь потом разгребать проблемы, возникшие по собственной тупости.
Уверенный шаг человека, чьи глаза были скрыты за солнцезащитными очками, направлял его в сторону, куда подался в бегство источник вечного оптимизма. И вправду, из-за ранних фонарей и проезжающих мимо машин, ее волосы меняли оттенок, наполняя ореол то рыжеватым, то золотистым отсветом.
Девушка то и дело виляла по кривой, ловя себя на мыслях о произошедшем. Она направлялась в сторону метро. И кто мог бы подумать, что переживания забьют голову настолько, чтобы не заметить пристального внимания? Да, конечно, никто. Она слепа. Слепа, как червь, не видящий и не слышащий ничего вокруг себя.