В условиях послевоенных США стало более очевидным, что структура американского общества отличается от структуры традиционных обществ (например, царской России или Древнего Китая) не самим фактом власти олигархии, а методами осуществления такой власти. В традиционных обществах революция предотвращалась комбинацией силы, традиций и простой веры масс в необходимость повиновения и подчинения власти. В Соединенных Штатах сама власть опирается на ту же комбинацию, однако ее составные части отличны от вышеупомянутых и характеризуются более высокой степенью изощренности. Современное общество и поныне держится на силе (причем на такой, какую трудно было представить себе в прежние времена), однако теперь оно отличается гораздо более сложной и эффективной структурой обмана, чем в традиционных обществах. Власть теперь опирается на массы, которые внутренне скованы набором убеждений, насаждаемых с самого детства путем широкого применения современных методов образования и средств массовой информации.
Современное либеральное общество отличается гибкостью; оно признает отдельные недостатки, коль скоро вся система считается законной и здоровой. Каждую группу населения, видевшую темную сторону социальной действительности, учат, что все другие ее стороны безупречны. Но что самое важное, современное общество преувеличивает жестокость прошлых времен путем использования искуснейшей системы лжи и обмана для умиротворения достаточно образованных, мыслящих и потенциально опасных групп населения.
Например, экономическая эксплуатация в условиях либерального капитализма не была столь очевидной, как в феодальном обществе, когда помещик просто отбирал у крестьянина половину урожая. Теперь она замаскирована сетью контрактных обязательств и рыночных связей, которые ставят в тупик даже экономистов. Политическая тирания маскируется за ширмой представительных органов, регулярных выборов и разглагольствований о свободном выборе. Свобода слова, дарованная теоретически, дозируется в соответствии с размером состояния, а в критические моменты вообще ликвидируется. Бессильным предоставлено право кричать сколько душе угодно — их все равно никто не услышит; всесильные имеют право на то, чтобы их мнение было доведено до сведения каждой американской семьи. Установленный законодательный процесс и процедура отправления правосудия скрывают неравноправие богатых и бедных, черных и белых, правительственных чиновников и простых граждан,
Весь этот обман насаждается через систему обязательного образования и закрепляется семьей и церковью. Таким образом школа, церковь и семья становятся орудием власти. Такое средство человеческого общения, как язык, контролируется школой и средствами массовой информации, точно так же как рыночные цены контролируются и определяются мощными корпорациями и правительством. Такие слова, как «насилие», «патриотизм», «честь», «национальная безопасность», «ответственность», «демократия», «свобода», получили значение, которое трудно изменить.
Главная проблема, стоящая перед теми, кто стремится осуществить коренные перемены в либеральном обществе с рассмотренной структурой власти, заключается не в организации боевых отрядов для осуществления насильственной революции в классическом смысле этого слова, а в разрыве паутины лжи и обмана. Необходим набор таких тактических решений, которые обнажили бы пропасть между словами и реальной действительностью, доказали бы, что либеральная система не выполнила задач, которые сама же поставила; уничтожила ценности, которые сама же утверждала; разрушила то, что ценила превыше всего; растратила то, чем дорожила.
События послевоенных лет показали, что реальная действительность познавалась американцами не дома, не в классе, не в воскресной школе, не на лекциях и не при анализе политических платформ. Процесс познания протекал наиболее динамично, быстро и эффективно в тех случаях, когда люди принимали практические меры против реакционной политики, добиваясь осуществления поставленных целей. Такие меры неизбежно приводили к борьбе против режима, в ходе которой разоблачалась ложь, обнажалась реальная действительность и появлялись новые социальные силы. Эта борьба могла побудить людей начать поиски новых форм общества и трудовой деятельности, заложить основы будущего общества. Движение за гражданские права, выступления студентов, антивоенное движение, движение за эмансипацию женщин показали, что американцы могут очень быстро познавать действительность.
Обмануть всех в таком богатом либеральном государстве, как США, не удалось. Многие прекрасно понимали, что американское государство — это государство богачей, что в политике процветает коррупция, а правосудие — просто фарс. И все же американцы хранили молчание и продолжали игру, потому что были очень практичными людьми: они понимали свое бессилие и бессмысленность неповиновения. Однако организованные выступления могли бы вселить в таких людей уверенность, а отдельные, пусть даже незначительные, победы могли бы убедить их в том, что сопротивление не всегда бесполезно. Действия могли бы раскрыть потенциальные возможности тех, кто считает себя бессильным. Они могли бы показать, что деньги и пушки не являются единственной основой власти, ибо, какой бы прогресс ни был достигнут в мире, каким бы (хотя бы и временным) успехом ни завершались революции или борьба за преобразования, в основе всего этого лежала какая-то особая, неисчерпаемая сила, порожденная волей и самопожертвованием простого народа.
Движение протеста в 60-х годах по меньшей мере выявило скрытые возможности этой силы. Организованные отряды негритянского населения добивались определенных успехов. Студенты заставили отменить программы подготовки офицеров-резервистов в 50 высших учебных заведениях, а также пересмотреть многие учебные программы. Антивоенные демонстрации сделали жизнь американских президентов Джонсона и Никсона невыносимой, стали определять место их публичных выступлений и заставили их постепенно пересмотреть военную политику США в Азии. Можно привести следующие примеры, свидетельствующие о том, что действия, хотя и не всегда заканчивавшиеся достижением поставленных целей, все же имели большое значение:
В восточной части Гарлема группа пуэрториканских борцов («Молодые лорды») захватила передвижную рентгеновскую установку и перебросила ее в район, где был высокий процент туберкулезных заболеваний.
В Бостоне пожилые граждане объединились для совместных действий и настояли на своем участии в решении вопроса о сокращении для престарелых стоимости проезда на городском транспорте.
В штате Мичиган неуловимой группе «рекламных разбойников» удалось убрать 167 рекламных щитов, установленных вдоль автомобильных дорог, и восстановить первозданную красоту природы центральной части штата.
На севере штата Нью-Йорк небольшая группа добровольцев взяла под свою охрану дом, в котором жила семья американских индейцев, которых преследовали соседи, стремясь заставить эту семью уехать из данного района.
10 матерей, живущих на пособие, устроили в универсальном магазине «Мэйси» в Нью-Йорке оригинальную демонстрацию протеста: они стали открыто брать с прилавков товары, отказываясь платить за них и подчеркивая таким образом, что у них нет денег, чтобы оплатить эти товары.
Группа участников антивоенного движения устроила налет на местное отделение ФБР в г. Мидиа (штат Пенсильвания) и передала представителям прессы документы, свидетельствующие о том, что ФБР, нарушая принципы демократии, подавляет гражданские свободы.
Группы бедняков проникали на щедро финансируемые национальные конференции по вопросам вспомоществования, пытаясь прервать традиционные речи и потребовать практических действий.
На собраниях акционеров появлялись люди, требовавшие, чтобы автомобильные компании приняли меры против загрязнения воздуха, чтобы банки изъяли свои капиталы из Южной Африки и чтобы компания «Доу кемикл» прекратила производство напалма.
Бедняки-негры в Гринвилле (штат Миссисипи), заняв пустовавшую военно-воздушную базу, показали, что они нуждаются в улучшении жилищных условий, работе и земле.
Врачи не подчинились приказу закрыть больницу в южной части Бронкса и организовали клиники на добровольных началах; позже жители этого района захватили больницу и вновь открыли ее, чтобы дать возможность двум врачам принимать пациентов, нуждающихся в неотложной помощи.