Товарищи по курсу встретили его тепло, оживленно, как хорошего старого друга и в то же время сдержанно-отстраненно, как бывает с человеком давно знакомым, но все еще не узнанным. Понятно, они не виделись с ними лет восемь, когда он с четвертого курса добровольцем ушел в программу освоения Пояса.
— Лебедев, Игорек! — раскинув руки, шагнул к нему староста курса Костя Мирошкин — Вот это да! Сколько лет… Молодец какой, что приехал. Вот ведь человечище какой стал, осанистый, загорелый, с орлиным взглядом. Икона! Мы ведь про вас, пионеров, читали… У меня старшему парню семь лет, в первый класс пошел, так я ему тебя в пример ставлю. Вот говорю, какой сознательный выбор тяжелой, но интересной и почетной судьбы!
Костя не был идейным трескачом, он и в самом деле чувствовал всю ту патетику, которую озвучивал и потому хоть и ёрничали у него за спиной, в то же время всегда признавали, что лучшей кандидатуры на роль старосты не найти. Во главе коллектива должны быть энтузиасты.
— Ну рассказывай, как вы там живете, трудитесь?
— Да, как, нормально — замялся Игорь, чувствуя, что столь сдержанным ответом разочаровывает ожидания настроившихся на впечатления слушателей, но пересилить нахлынувшего смущения не мог. Отвык от столь больших сборищ, да и не был он никогда рассказчиком, балагуром и сюда шел в первую очередь, чтобы самому посмотреть и послушать, понять что-то для себя самого.
— Нормально! — хохотнул Костик, — Это ты брат хватил! Нормально это у нас, а у тебя, что ни день — то подвиг! Мы же и представить себе не можем, каково это побывать на поверхности астероида! Ну, скажи, потрясает это ощущение космического первопроходца?
Потрясает. В космосе все потрясает, а более всего затерянность в его пространствах, бесконечность которых плохо поддается даже воображению. На расстоянии в несколько сотен миллионов километров с сакральной ясностью постигается, что человек и его родной мир даже не песчинка, скорее квант, которому отпущено не такое уж большое по меркам Вселенной время. Впервые оказавшись на поверхности астероида, он заплакал от потрясения. Пылала Галактика, струились далекие бесформенные гигантские рукава межзвездного газа, не по земному ярко блистали все также далекие и в то же время ставшие вдруг много близкими звезды и будто фонарь со дна глубокого колодца светило бледное солнце. Бездна! Юпитер виднелся отсюда лишь небольшим пятном, а о том, чтобы разглядеть Землю не было и речи. Вращаясь, мимо астероида беззвучно пронеслась на огромной скорости неправильной формы глыба с металлическим блеском и в этот момент его помнится и прорвало… Но разве это расскажешь, вот так, здесь, при всех? К тому же вот смотрит и та, из-за которой, как думают все, и как думал когда-то он сам, пришлось ему покинуть институт и даже родную планету.
— Ну конечно, это захватывающее чувство, — ответил вслух Игорь, — Подобно тому, как в далекие времена мореплаватели открывали для других новые земли, первыми ступали на неведомые никому до них берега…
— Вот, — взмахнув рукой, подхватил Костик, — Замечательно и очень точно сказано! Молодец! Все мы должны стремиться стать Магелланами в своем роде, чтобы вести общество в целом к новым горизонтам!
Надо сказать, Костик тогда очень выручил этими своими разглагольствованиями. Достаточно было по его наводке сказать нечто общее, как он подхватывал и разворачивал тему.
— Вдали от дома, конечно не просто, но привыкаешь… Четкого распределения нет, состав смен ограничен и на практике часто требуются применять знания и навыки в смежных областях… Да, зарплату там тратить и вправду некуда, деньги там в принципе не предусмотрены…
А у Костика все это превращалось в нечто совсем уж образное:
— Вот это и называется общественно полезный труд в истинном понимании значения этих слов — труд всеобщий, творческий, сознательный, свободный, инициативный, жертвенный, нестяжательный, одним словом, тот краеугольный камень, строительный материал фундамента нашего общества, на котором оно простоит века и достигнет невиданных высот…
Внимание слушавших, вскоре рассеялось, и он смог почувствовать себя свободнее. И нельзя было не подойти к ней, хотя ничего кроме давних так и не состоявшихся отношений их не связывало.
— Привет. Как ты?
— Да в отпуске вот, точнее он уже скоро заканчивается, надо решать улетать или оставаться…