Что поменялось в директивах к подготовке к войне в 1938 г., когда военные расходы Германии значительно возросли, и почему позиция Германии в австрийском и чехословацком вопросах так стремительно менялась во втором полугодии 1937 г.? В начале июня 1937 г. фон Папен провел переговоры с послом Великобритании Н. Гиндерсоном, который заверил первого, что правящие круги Британии полностью разделяют антибольшевистские взгляды Гитлера, намереваясь подчинить борьбе с большевизмом основную линию внешней политики своего государства, поэтому присоединение к рейху Австрии в Лондоне готовы были воспринять, со слов Гиндерсона, позитивно, надо было только, как он сказал фон Папену, убедить Францию смягчить свою позицию в этом вопросе, на что требовалось время[12]. И позиция Парижа смягчилась, так как в начале ноября 1937 г. премьер-министр Франции Шотен сообщил через фон Папена Гитлеру, что готов предоставить нацистскому режиму свободу действий в Восточной и Юго-Восточной Европе в обмен на согласованность внешней политики Германии с официальным Парижем[13]. Но французы не возражали против усиления германского влияния в Австрии, как следует из слов Шотена.
Предшественник Шотена Леон Блюм – лидер Народного фронта и социалист – пошел в свое время еще дальше, он вел переговоры с К. Нейратом и Я. Шахтом о «разрядке» отношений с Германией посредством передачи последней Камеруна[14], потерянного немцами в результате поражения в Первой мировой войне. Л. Блюм также обещал расширение экономического сотрудничества с обделенной сырьем и страдавшей тогда от дефицита продовольствия Германией. Но в обмен Л. Блюм хотел получить всего лишь «малость» – существенное ограничение вмешательства Германии в гражданскую войну в Испании. Гитлер колебался. Предложение действительно было заманчивым, хотя оно исходило от еврея и социалиста. Правда, с экспансией на Восток Германии в таком случае надо было повременить. Но произошло событие, спутавшее карты К. Нейрата и Л. Блюма – инцидент под Альмерией. В районе этого небольшого испанского города-порта подорвался на мине английский эсминец «Хантер», которого отбуксировали на свою базу республиканцы, последний факт осложнил отношения Германии с Британией, а значит, и с Францией.
Таким образом, ситуация менялась кардинально, Франция превращалась из потенциального противника в политического партнера, Британия готова была самоустраниться. Но какую реакцию на экспансию в Восточной Европе ожидали в Берлине от СССР? Из директив Бломберга определенно следует, что СССР рассматривался как сила, вмешивающаяся в европейский конфликт в случае возникновения последнего. На знаменитом совещании 5 ноября 1937 г. в Рейхсканцелярии Гитлер высказал большие сомнения по поводу вероятности вмешательства СССР в конфликт Германии с Чехословакией, причина – осложнение отношений Москвы с Японией. Кроме того, Гитлер полагал, что быстрота действий против Чехословакии не позволит СССР даже соответствующим образом среагировать[15], то есть Гитлер надеялся успеть поставить Москву перед свершившимся фактом, проведя быструю оккупацию Чехословакии до того, как Кремль успел бы завершить мероприятия по мобилизации Красной армии.
Что касается подготовки в 1937 г. военных структур рейха к конфликту с СССР, то здесь мы видим достаточно вялую реакцию системы управления вермахта на потенциальную угрозу со стороны России. Отдел Т-3 Генштаба вермахта (возглавлялся знаменитым впоследствии Штюльпнагелем) рассматривал СССР в 1937 г. в числе потенциально нейтральных в будущем конфликте государств[16]. В 1936 г. К.А. Шпальке – эксперт из отдела Т-3 – сделал доклад о вероятном ослаблении западных округов СССР в случае конфликта первого с Японией. В 1937 г. Т-3 начал проводить сбор подробных сведений о СССР. Как следует из доклада Гитлера на совещании 5 ноября 1937 г., вероятнее всего, этот интерес был связан с оценкой потенциальных возможностей Красной армии вмешаться в будущий конфликт Германии с Чехословакией.
В 1933 г. Управление вооружений люфтваффе, исходя из положений внешнеполитической доктрины Гитлера, изложенной в «Майн кампф», приступило к разработке проекта по созданию стратегического бомбардировщика для войны с СССР, но в 1934 г. эти разработки были свернуты из-за отказа высшим руководством рейха рассматривать перспективу войны с СССР как дело обозримого будущего. Важно здесь заметить, что авиацию дальнего действия люфтваффе в первые годы нацистской диктатуры рассматривало как средство борьбы исключительно с Советским Союзом. Уже в конце 1930-х гг. появится проект «Америка» по разработке сверхдальнего бомбардировщика для ударов по территории США, но этот проект из-за дефицита финансирования и оценки перспектив войны с США, как очень низкой, будет также свернут. В разгар Второй мировой войны Гитлер в личных беседах с офицерами люфтваффе очень пожалеет, что в Германии так и не был разработан стратегический бомбардировщик.
13
14
15
16