Не удивительно, что большевики, располагая теоретическими рекомендациями только самого общего характера, не смогли избежать противоречий между своей политикой в области оплаты труда и объективной экономической реальностью. Национализация предприятий, проведенная Советской властью, объективно исключала их из сферы действия рыночных законов, в том числе и в отношении формирования стоимости рабочей силы. В национализированном секторе экономики государство стало монопольным работодателем. Появилась возможность устанавливать оплату труда на предприятиях в отрыве от действительной стоимости рабочей силы. Более того, монопольное положение государства не только сделало возможным, но и предопределило волевой (волюнтаристский) подход к проблеме оплаты труда.
При установлении величины оплаты труда стали главенствовать не объективные экономические факторы, а идеологические мотивы и соображения, связанные с социальной политикой, проводимой Советской властью. Эта социальная политика была направлена на нивелирование различий в оплате простого и сложного труда, труда неквалифицированных рабочих и специалистов. Подобный подход отражал стремление большевиков устранить несправедливое распределение материальных благ, оставшееся от старого строя. Они поставили цель приблизить жизненный уровень трудящихся, основную массу которых составляли неквалифицированные рабочие, к стандартам, характерным для социальных слоев, занимавших привилегированное положение в капиталистическом обществе.
Таким образом, реальная политика большевиков фактически вела к уравнительности в оплате труда. Изъятие товара — рабочей силы из сферы действия рыночных законов сделало возможным волюнтаристский подход к формированию ее стоимости. В этих условиях социальная политика большевиков, носившая ярко выраженный классовый характер, привела к нарушению сложившегося соотношения заработной платы различных категорий работников и к нивелированию различий в оплате труда.
В итоге, хотя декларируемой целью большевиков была организация общественного распределения в соответствии с количеством и качеством труда, на деле с первых шагов Советской власти наметилась тенденция к уравнительности распределения.
Отрыв величины оплаты труда от рыночной стоимости рабочей силы негативно отразился на мотивации к труду. При волюнтаристском, идеологизированном подходе к оплате труда невозможно в полной мере учесть различия в характере, интенсивности и эффективности труда, вознаградить инициативного и деятельного работника и материально наказать пассивного- В одной из следующих глав будет показано, какое влияние этого обстоятельства оказывало на экономику Советского Союза. Однако уже в период формирования основ новой экономической и социальной системы выявилась низкая эффективность существующих в ее рамках экономических механизмов, призванных стимулировать высокопроизводительный и инициативный труд.
В современных условиях стимулирование, побуждение людей к высокопроизводительному труду является одной из главных функций любой экономической системы — рыночной или плановой. Вместе с тем проблема создания действенной мотивации к труду в произведениях Маркса и Энгельса, служивших теоретической основой политики большевиков, практически вообще не рассматривалась. Это обстоятельство не должно вызывать недоумение.
Недооценка классическим марксизмом роли материальных стимулов, побуждающих работника к высокоэффективному труду, объясняется характером труда в XIX веке. На достигнутой в то время стадии развития машинного производства в основном преобладал неквалифицированный труд. Наемный работник являлся простым придатком машины, ее продолжением. В отличие от ремесленника средних веков, он почти не мог повлиять на качество готовой продукции, а темп его работы определялся скоростью вращения исполнительных органов машины. Свое крайнее воплощение эта стадия развития машинного производства нашла в конвейерном производстве XX века. Такой труд не требует высокой квалификации, почти исключает проявление инициативы со стороны работника, а организация контроля за качеством его работы не вызывает осложнении. Преобладание неквалифицированного, не требующего творческого подхода труда в XIX веке снижало актуальность проблемы мотивации труда и его стимулирования, что и привело к недооценке этой проблемы в трудах основоположников марксизма. Кроме того, классики марксизма слишком уж надеялись на “сознательную дисциплину трудящихся”, которая должна появиться в результате обобществления средств производства.
Только революционная практика могла выявить достоинства и недостатки системы мотивации к труду, вытекающей из теоретических положений классического марксизма. Поэтому в дореволюционный период В. И. Ленин в целом разделял указанные взгляды К. Маркса и Ф. Энгельса. В своей книге “Государство и революция” он предполагал решить проблему организации общественного труда с помощью всеобщего учета и контроля за количеством труда, производством и распределением. По его мнению, при общенародной собственности на средства производства “все граждане превращаются в служащих по найму у государства… Все дело в том, чтобы они работали поровну, правильно соблюдая меру работы, и получали поровну”[8]. Поголовные и всеобъемлющие учет и контроль должны были обеспечить равную трудовую активность работников, побуждать их полностью “выкладываться”, что и давало основание считать, что они работают поровну. Поэтому при равенстве затрат рабочего времени количества труда работников оказываются также равными, следовательно и оплата их труда должна быть одинаковой. В итоге “все общество будет одной конторой и одной фабрикой с равенством труда и равенством платы”[9].
Нетрудно заметить, что в этой схеме устройства будущего общества уравнительные тенденции выражены достаточно ярко, а проблему мотивации к труду предполагается “решать” путем ораганизации всеохватывающего учета и контроля за производством и распределением. В целом для большевиков в предреволюционный период были характерны довольно туманные, далекие от реальности представления о будущем социалистическом обществе в духе революционного романтизма.
Но жизнь оказалась хорошим учителем, а большевики во главе с Лениным умели учиться на своих ошибках. Они, хотя и не сразу, постепенно, но начали осознавать утопический характер уравнительного подхода к проблеме оплаты труда.
Одной из первых в повестке дня оказалась задача привлечения буржуазных специалистов к работе на национализированных предприятиях. Решению этой задачи препятствовало то обстоятельство, что большевики последовательно проводили в жизнь принцип, в соответствии с которым оплата труда бывших буржуазных специалистов не должна превышать заработок среднего рабочего. Этот принцип вполне соответствовал логике представлений о будущем социалистическом обществе, в котором сознательное отношение к труду всех его членов, ставших собственниками средств производства, лишит актуальности проблему стимулирования труда, как квалифицированного, гак и неквалифицированного. В условиях переходного периода от капитализма к социализму, поскольку “они свое знание профессора, учителя, инженера — превращают в орудие эксплуатации трудящихся”[10], принцип социальной справедливости также требовал, чтобы оплата труда специалиста была приравнена к заработку среднего рабочего: знание не должно служить средством эксплуатации. При наличии равенства оплаты квалифицированного и неквалифицированного труда Ленин предполагал привлечь буржуазных специалистов к работе на социалистических предприятиях через достижение “такой степени организованности, учета и контроля, чтобы вызвать поголовное и добровольное участие “звезд” буржуазной интеллигенции в нашей работе”[11]. Таким образом, в отношении буржуазных специалистов главная ставка делалась не на материальные или моральные стимулы, а на принуждение к труду под административным контролем. Ленин полагал, что введение всеобщей трудовой повинности, реализация на практике коммунистического принципа “Кто не работает, тот не должен есть” и концентрация распределения продуктов в условиях карточной системы, сложившейся к 1917 г., в руках государства заставят в конце концов буржуазных специалистов работать на Советскую власть.