Главным методом взимания такой дани должна была служить политика раскулачивания и быстрой коллективизации деревни, основанной на чрезвычайных и насильственных мерах, практически, по отношению ко всем крестьянам. Это было своеобразное возвращение к политике «военного коммунизма» в условиях отсутствия войны. Такая политика ничего общего не имела с социалистической политикой овладения рыночными отношениями, которую планировал Ленин. Как верно отмечают историки этого периода: «Глубочайший социальный переворот, составляющий по Ленину, целую эпоху («на хороший конец одно-два десятилетия»), у Сталина превратился в оперативную кампанию, которую можно, как и хлебозаготовки, проводить административными мерами»[71].
Проведя коллективизацию с помощью силовой политики раскулачивания не только кулаков, но и середняков, составлявших в то время основную массу производителей товарной продукции, Сталин ввергает сельское хозяйство на долгие годы в глубокий кризис. Эта политика породила жестокий голод во многих регионах страны, от которого умерли миллионы крестьян.
Потребовались долгие годы, чтобы под колхозы был подведен реальный технический фундамент, связанный с современной сельскохозяйственной техникой: тракторами, комбайнами и пр. Лишь тогда коллективная форма собственности в деревне наполнилась реальным содержанием и колхозы стали кормить страну.
Невозможно понять ленинскую модель советского социализма, не поняв его теории рабочего государства. По мнению Ленина в ходе Октябрьской революции удалось создать в лице Советов новый неэксплуататорский тип государства, выражающей волю и интересы рабочего класса и трудового крестьянства. В отличие от мнения анархистов Ленин вслед за Марксом и Энгельсом считал, что государство не может исчезнуть сразу, его нельзя отменить никакими декретами: оно должно отмереть по мере исчезновения классов, роста производительных сил и превращения труда в первую жизненную потребность[72]. До этих пор на первой социалистической фазе развития, когда производительные силы не в состоянии дать изобилия продуктов, необходим строгий контроль за мерой труда и потребления со стороны государства.
Практика функционирования советского государства показала, что рабочий класс, если он хочет остаться у власти, не может просто сохранить и пустить в ход старую государственную машину: он должен ее разрушить, перерезав ее связи с буржуазией. Здесь Ленин соглашался с левым социал-демократом А. Поннекуком, который в полемике с К. Каутским доказывал необходимость слома буржуазного государства в ходе пролетарской революции. Вместе с тем, Ленин считал, что такой слом не должен вести к уничтожению специалистов, банковских чиновников, других технических работников и служащих, готовых сотрудничать с советской властью. Здесь он уже ссылался на авторитетную мысль Каутского, который считал, что без специалистов в области государственного управления не организуешь работу десятков миллионов людей, не построишь новое пролетарское государство[73].
Взгляды Ленина на становление и деятельность такого государства нашли свое полное подтверждение в ходе революции, гражданской войны и послевоенного развития, когда действовали тысячи военспецов, ученых, инженеров и госчиновников, состоявших на службе у прежнего буржуазного государства.
Принципиально иное представление о переходе к социализму и функционированию пролетарского государства находим в работах и высказываниях Сталина.
Он, как правило, преувеличивал роль насилия в революции и обществе. В этой связи, он критиковал Энгельса и Ленина за их допущение ненасильственного перехода от капитализма к социализму, связанного с демократическими преобразованиями и возможностью выкупа у капиталистов их средств производства. Так, выступая на встрече с философами Института красной профессуры в конце 1930 года, он говорил: «И у Энгельса не совсем все правильно. Например, его письмо о перспективах войны между Россией и Германией. Это письмо использовал Каутский в 1914 году. Далее, в его замечаниях об Эрфуртской программе у него есть местечко насчет врастания в социализм. Это пытался использовать Бухарин… Ленин не без некоторой натяжки обходит это место в «Государстве и революции»[74].