Как уже отмечалось, после смерти Ленина и вопреки его Политическому завещанию, предполагавшему радикальную демократизацию советского государства и всей политической системы. Сталин построит свою сугубо тоталитарную модель государственной власти с одной партией, подчиненной аппарату, с одной догматической идеологией и одним непререкаемым вождем во главе. В этой модели с неизбежностью происходило бюрократическое перерождение Советов, профсоюзов и других общественных организаций. Они все больше превращались в организации, непосредственно подчиненные государственной власти. В результате вместо осуществления социалистического идеала отмирания государства на практике происходило его усиление.
Такая практика полностью противоречила тому, что думал Ленин, планируя реформу политической системы. По его мнению, Советское государство подверглось после гражданской войны серьезным бюрократическим деформациям, сдерживающим движение к социализму. Он считал, что сложившийся государственный аппарат, по сути дела, был «заимствован от царизма и только чуть-чуть подмазан советским миром». Представляя из себя «буржуазную и царскую мешанину», такой аппарат был, конечно «чужд» революционной практике создания нового общества[79].
По мнению Ленина, только наркомат иностранных дел отвечал в полной мере требованиям советской власти и ее политике. Что касается остальных наркоматов, включая РКИ, которым руководил Сталин, то они не справлялись со своей ролью государственного управления страной. Широко распространившийся бюрократизм блокировал исполнение многих политических решений, ставя под угрозу выполнение новой экономической политики, других важнейших политических решений, принимаемых политбюро и правительством страны. Ленин образно сравнивал действие этого аппарата с машиной, которая «едет не совсем так, а очень часто совсем не так, как воображает тот, кто сидит у руля этой машины»[80].
Исходя из данного факта, Ленин намечает политическую реформу, призванную радикально демократизировать советское государство. Эта реформа включала в себя ряд важнейших политических и организационных вопросов. Так, он требовал при создании нового государственного аппарата овладения действительно «социалистической» культурой. Отсюда его поиск соответствующих элементов для ее построения, начиная от привлечения в государственный аппарат «передовых» рабочих и кончая элементами «действительно просвещенными», «за которых можно ручаться, что они ни слова не возьмут на веру, ни слова не скажут против совести, не побоялись признаться ни в какой трудности и не побоялись никакой борьбы для достижения поставленной себе цели»[81].
Особое внимание Ленин уделял межнациональным, отношениям в новом государстве. Он предлагал их решать на сугубо интернациональной основе. К сожалению, в 1922 году в стране возник ряд конфликтов на национальной почве, которые могли подорвать усилия партии по созданию СССР. Одной из причин этих конфликтов была ошибочная великодержавная политика Сталина по отношению к отдельным национальным республикам.
Мало того, как нарком по национальным вопросам, Сталин выступил противником ленинского плана образования СССР, основанного на равноправии и добровольном вхождения в Союз независимых национальных республик. Он считал, что Ленин проявляет в этом отношении «национальный либерализм». Сталин был убежден, что Союз следует строить по принципу автономного вхождения этих республик в состав РСФСР и их прямой подчиненности российскому центру. По Ленину эта идея «в корне была не верна и несвоевременна»[82]. Она порождала националистические и шовинистические настроения в стране, способствовала недоверию и дистанцированию от центра национальных республик. Ленин видел в реализации идеи «автономизации» требование бюрократического аппарата, что могло привести и приводило на практике к прямому нарушению принципа пролетарского интернационализма. Он писал в этой связи: «Тот грузин, который пренебрежительно… швыряется обвинением в «социал-национализме» (тогда как он сам является настоящим и истинным не только «социал-националом», но и грубым великорусским держимордой), тот грузин, в сущности, нарушает интересы пролетарской классовой солидарности…»[83]