Это коренное изменение постановки вопроса о социализме осталось непонятым большинством партии, о чем, в частности, свидетельствовало одобрение на X съезде РКП(б) – почти без дискуссий! – перехода от продразверстки к продналогу, который предполагал далеко идущие изменения в экономической политике пролетарского государства (возрождение частного капитала, денационализация некоторой части предприятий, переход к денежному обращению и к рынку). НЭП, в том случае, когда он не вызывал отчаяния и деморализации, понимался большинством партийцев как временный политический маневр партии, с неизбежностью предполагающий последующее решительное наступление против буржуазии, средней и мелкой. Сталин точно сформулировал это понимание, когда заявил: «Если мы придерживаемся нэпа, то потому, что он служит делу социализма. А когда он перестанет служить делу социализма, мы его выбросим к черту»[126]. То, что было ядром «военного коммунизма» – концентрация экономической и политической власти в руках большевистской партии, диктатура пролетариата, вера в воспитательное значение насилия, коммунистический мессианизм и т. п. оставались в неприкосновенности. Они просто-напросто были задвинуты на время на задний план, но продолжали жить в сознании партийных функционеров и части рабочего класса. Нужны были только подходящие условия, чтобы этот комплекс идей и действий дал о себе знать.
Предчувствуя опасность болезни «левизны» в РКП(б), Ленин предупреждал в статье «О значении золота теперь и после полной победы социализма» (1921 г.): «Настоящие революционеры погибнут (в смысле не внешнего поражения, а внутреннего провала их дела) лишь в том случае, – но погибнут наверняка в том случае, – если потеряют трезвость и вздумают, будто “великая, победоносная, мировая” революция обязательно все и всякие задачи при всяких обстоятельствах во всех областях действия может и должна решать по-революционному»[127]. Предупреждения эти не возымели действия, а значит, «внутренний провал» дела Октября становился неизбежным. Вехами нарастания опасности служили и полное непонимание (нежелание понять?) членами Политбюро последних работ Ленина, и отказ делегатов XIII съезда партии выполнить волю умершего вождя относительно перемещения Сталина с поста генсека, и разразившаяся вскоре борьба внутри руководства партии, и многое другое.
Но не только непонимание обусловило провал ленинского замысла «самотермидоризации». Не меньшую, а может быть, большую роль сыграла культурная отсталость страны.
Социальная революция такого типа, как Октябрьская, не только разрывает «порочные» исторические круги, но на новом уровне она их создает. Ведь движение по «перевернутой» схеме: сначала пролетарская власть, затем, на этой основе, создание материальных предпосылок для рывка вперед – предполагает особую зрелость «субъективного» фактора – не только политическую, но и культурную. Зрелость же в свою очередь предполагает, в качестве условия, иной, более высокий уровень развития производства, т. е. предпосылку, которую еще предстояло создать в России. Круг этот невозможно (чрезвычайно трудно) превратить в спираль, пока страна находится в изоляции, замкнута на внутренних условиях, вырвана из международного разделения труда и правильных экономических и культурных отношений с другими странами.