Дубенко подумал и одобрил предложение, предупредив только, что он сообщит о принятом решении наркому и попросит утвердить его.
Утром в цехе и у проходных ворот завода появились плакаты:
«Привет патриотам Родины, комсомольцам бригады мастера Шатилова, оставшимся во время налета в цехе и обеспечившим нормальную работу печи!»
В следующую ночь было несколько воздушных тревог, но ни один рабочий не покинул цеха. Даже старик Пахомыч, покряхтев, поворчав и потоптавшись на месте, с азартом продолжал выкладку желоба, лишь изредка поглядывая вверх.
У «шатиловцев» появились последователи и в других цехах. А вскоре работа цехов во время налетов стала правилом для всех металлургических заводов Донбасса.
Чуть притаив дыхание, работали домны и мартены; не снижая скорости, вращались валки прокатных станов.
4
Ранним августовским утром заводской паровоз подавал на эстакады доменного цеха длинный состав четырехосных вагонов, замаскированных срубленными деревьями. Прибитые к бортам с обеих сторон деревья еще не успели потерять своей свежести и создавали впечатление густой аллеи. Проходя мимо, Крайнев остановился в изумлении. Ему вспомнилось детство, праздник троицы, когда зеленью украшались комнаты, дома и даже паровозы на железной дороге.
Но в то же мгновение сердце его тревожно сжалось. Защитит ли эта праздничная зелень от фашистских стервятников, ожесточенно бомбивших все пути к Донбассу?
На рапорте Дубенко предупредил собравшихся об ожидаемом увеличении количества грузов. К городу приближалось несколько эшелонов с уральской рудой.
Целый день в глазах у Крайнева стояла аллея молодых зеленых деревьев…
Сегодня за завтраком в деловом клубе было еще менее оживленно, чем в предыдущие дни.
— Я начинаю бояться за Донбасс, — сказал инженер техотдела Вальский, работавший до Крайнева начальником мартеновского цеха.
— И совершенно напрасно, — ответил его сосед по столу Нечаев. — Стратег я плохой, но мне кажется, что на Днепре немцев остановят.
— А я начинаю бояться, — упрямо повторил Вальский. — Донбасс — это ключ к Советскому Союзу, и если его отдадим, то не удержим и остальное.
— Что-то вы чересчур легко подобрали ключ? — язвительно произнес Макаров. — Не знаю, боитесь вы или нет, но мне ясно, что ключ вы подобрали не тот.
Крайнев, не принимавший участия в беседе, молча показал на карту Советского Союза, висевшую на стене.
— Утонет здесь немец, — сказал он.
— Сам немец не утонет, его утопят, — поправил Макаров. — А насчет Донбасса и Советского Союза вы, Ксенофонт Петрович, бросьте, не говорите глупостей.
Крайнев возвращался на завод вместе с главным инженером.
— Мутный какой-то этот Вальский, — сказал Макаров, когда они дошли до проходной. — Действительно, скотина пятая!
— Почему пятая? — недоумевающе спросил Крайнев.
Макаров удивился, что эта кличка еще до сих пор неизвестна Сергею Петровичу, и рассказал о ее происхождении.
Во время подписки на заем Вальский, недавно перешедший в техотдел, решил подписаться на минимальную сумму. Терпеливо высидев до конца собрания, выждав, пока в зале почти никого не осталось, он подошел к столу и попросил подписать его на двухнедельный оклад. Вальский стоял у стола, внимательно слушал, как его стыдили, кивал головой и, казалось, со всем соглашался, но как только дело дошло до оформления подписки, снова стал настаивать на предложенной им сумме.
Уборщица главной конторы Дарья Васильевна, старая работница мартеновского цеха, перешедшая на пенсию, долго и терпеливо наблюдала эту сцену.
В конце концов она не выдержала и подошла к Вельскому:
«Ну как тебе не стыдно, Ксенофонт Петрович? Я подписалась на весь оклад. А у тебя ведь домик свой, скотины в твоем хозяйстве сколько! Корова есть — это раз, телочка — это два, овечка — три, поросенок — четыре, и сам ты — скотина пятая!»
— С тех пор и прозвали его «скотина пятая», — закончил свой рассказ Макаров.
По асфальтированному шоссе прошли бойцы истребительного отряда. Это были рабочие, оставшиеся после ночной смены. Они возвращались со стрельбища. Командир стрелкового взвода, мастер Шатилов, по-военному подтянутый, передал взвод командиру отделения и подошел к Крайневу доложить об отличных, по его мнению, результатах стрельбы. Но Сергей Петрович, в прошлом лучший охотник и стрелок на заставе, где он проходил военную службу, особенного восторга не проявил.