— Сколько же техперсонала уехало? — спросил он диспетчера.
— Шестьсот восемьдесят из семисот двух, — ответил тот, не заглядывая в список.
— Вальский уехал?
— Уезжал, но уже в Дебальцево его в эшелоне, говорят, не оказалось.
Вошел начальник станции и доложил, что связь с заводами прервана из-за повреждения линии.
После короткого раздумья Дубенко приказал Макарову немедленно выехать машиной к заместителю наркома для получения инструкций.
— Только возвращайтесь скорее, — сказал он, выходя вслед за ним, — а то мы здесь досидимся до немцев.
В диспетчерской снова стало тихо. Даже Хмельнов прекратил возню с бумагами и сидел задумавшись. Мерно тикали часы, шипели перед боем и снова тикали. Бой был выключен — людей раздражал всякий лишний шум.
Но и мертвая тишина тоже нервировала. Крайнев хотел встать и пройтись по комнате, но у него ныло все тело. Полгода напряженной работы, последние дни, проведенные без сна, бесчисленные ящики аммонита, перенесенные сегодня на плечах, — все это давало себя знать.
«Отоспаться бы, отдохнуть». Но сон не шел к нему, он лежал, глядя в потолок, слушая мерное тиканье часов и тихое посапывание Бровина, спавшего рядом.
Зазвонил телефон прямой связи с постами. Диспетчер взял трубку.
— Сергей Петрович! — окликнул он Крайнева. — Твой завэлектрочастью просит пропустить его на завод.
— Он разве не уехал? — удивился Крайнев. — Пропусти.
Пивоваров долго и пространно рассказывал, как он опоздал на последний эшелон и не смог уехать.
— А пешком? — спросил диспетчер, которому надоело это длинное повествование.
— Сколько я пройду пешком? — укоризненно ответил Пивоваров. — У меня нога еще в гражданскую прострелена и до сих пор дурит.
— Ну, ладно, — смягчился диспетчер, — одно место в машине как-нибудь найдется.
Пивоваров ушел, а диспетчер снова задремал у стола.
Вошел начальник связи и рассказал, что посланные им монтеры обнаружили за городом несколько столбов с разбитыми изоляторами и снятыми проводами.
— Дубенко знает? — спросил диспетчер, у которого сон как рукой сняло.
— Знает. Он приказал найти Гаевого и вызвать уехавшего в город Боенко.
Резкий телефонный звонок разбудил всех, кроме Бровина.
— Пропустите вместе с машиной, — сказал в трубку диспетчер, меняясь в лице. — Нарочный от замнаркома, — объяснил он собравшимся вокруг стола.
Нечаев многозначительно взглянул на Хмельнова.
Было слышно, как прошумела машина, резко тормозя у подъезда, как кто-то пробежал вверх по лестнице и хлопнул дверью директорского кабинета. Торопливые шаги в коридоре подняли на ноги почти всех.
Вошел Дубенко.
— Немедленно приступайте к взрыву завода, — сказал он, и голос его сорвался. — Приказ немного запоздал. Связаться с нами по телефону не удалось, прислали нарочного.
Снова раздался звонок. Телефонистка разыскивала директора, но он только отмахнулся. Диспетчер включил динамик…
Начальник заградительного отряда сообщил, что танки я мотопехота противника движутся в обход, с юга, и приказал взорвать завод.
— Скорее же, скорее! — торопил Дубенко. — Где подрывник?
Бровина разбудили. Несколько секунд, в течение которых он протирал глаза, показались вечностью.
— Я в мартен — там пять точек, — коротко сказал он на ходу, — остальные — по своим цехам. Лобачеву дайте кого-нибудь в помощь.
Вместе с Крайневым он побежал в цех. Лучи электрических фонарей прыгали по шпалам, рельсам, слиткам, скользили по лужам.
— Три дальних шнура зажигаю я, два — ты! — крикнул Бровин, не останавливаясь.
В цехе они разошлись. Некоторое время Крайнев ждал у второй печи, пока Бровин доберется до пятой.
— За-жи-гай! — донесся до него из глубины цеха хриплый голос, и Крайнев поднос зажженную спичку к шнуру.
Тонкая струнка пламени со свистом вырвалась из плотной оболочки. Спотыкаясь, он побежал к первой печи, зажег шнур и, вобрав голову в плечи, каждую секунду ожидая взрыва, бросился в заводоуправление.
Мартеновский цех был расположен ближе остальных, и Крайнев прибежал первым. В диспетчерской Дубенко, Хмельнов и работники аппарата в молчании ожидали взрыва. Сергей Петрович ответил кивком на вопросительный взгляд директора, заметив, как у того выступили желваки на скулах. Хмельнов сидел, опустив голову.
Два взрыва почти одновременно потрясли воздух, и пол задрожал под ногами. Посыпались стекла. Шторы надулись, как паруса; одна из них оборвалась и упала на пол.