Вернемся снова в 1861 год — год великой реформы, покончившей с рабовладением[8] в России и поставившей сельское хозяйство страны на путь, ведущий в абсолютный тупик.
Уникальность русского пути в том, что собственником крестьянской земли стала община — крестьянское общество, «мир». Кто-то говорит, что это хорошо, кто-то — что плохо, но нигде я не встретила анализа: почему это произошло? За исключением словес, что крестьянство, мол, консервативно, о «стихийном коммунизме», «русской душе» и пр.
Кстати, о консерватизме. Нет более далеко отстоящих друг от друга вещей, чем консерватизм и работа на земле — с этим согласится любой владелец шести соток. Соответственно, во всей русской истории едва ли можно найти менее консервативный слой, чем крестьяне. Крестьянин гибок, мобилен, практичен и изворотлив. Это вытекает в первую очередь из самой особенности работы на земле. Рабочий встает к станку и точит деталь по чертежу. На земле чертежей нет. Каждый год для землепашца — это новые задачи в новых условиях. Каждая неделя уникальна — от погоды до не вовремя захромавшей лошади. Каждый день крестьянин решает множество ежечасно возникающих задач. Подобных, все время меняющихся условий не знает никто — разве что полководец на войне, но ведь война бывает не каждый год, а хлеб надо растить постоянно.
Крестьяне очень быстро реагировали на любые новшества, от технических до политических. Уже во второй половине XIX века, по данным российских этнографов, около 18 процентов литературы, которую читали на селе, были научные и технические книги (на первом месте — около 60 % — «божественные»). А уж если говорить об экономике, то едва ли можно найти более гибкую хозяйственную единицу, чем крестьянский двор. Иначе и нельзя — та же захромавшая лошадь может поставить хозяйство в совершенно новые экономические условия.
В качестве примера можно привести историю с травопольем в Московской губернии[9]. В 1892 году два селения Волоколамского уезда завели у себя правильное травопольное хозяйство. К 1898 году таковых было уже 414, а в 1909 году — 1651, или около 28 % всех общин Подмосковья. Учитывая, что, перед тем как заводить у себя новый способ хозяйствования, надо к нему еще присмотреться, причем занимает это не один год, скорости принятия решения просто фантастические.
Кстати, после февральской революции наиболее политически активным слоем были именно крестьяне, причем они очень хорошо знали, чего хотят от революции. Они вообще, как правило, точно знают, чего хотят — и поэтому иногда кажутся консервативными. Но казаться и быть — это очень разные вещи.
Вернёмся в 1861 год, год великой реформы. Выглядит она, по нынешним понятиям, несколько диковато. Впрочем, по тогдашним меркам она тоже не являлась образцом справедливости и человеколюбия.
Государство не обидело помещиков. До тех пор земля четко делилась на две части: помещичья и крестьянская. Российское крепостное рабство несколько отличалось от классического. Классический раб трудится на хозяина и получает от него кормежку. Русский крепостной раб по обязанности трудился на хозяина, а вместо кормежки получал от него клочок земли, на котором должен был «в свободное время» выращивать для себя пропитание. Теперь крестьянские наделы оставлялись за мужиками, а взамен они должны были компенсировать помещику их стоимость[10].
«Было утверждено „временнообязанное“ состояние, — пишет историк Кара-Мурза, — крестьяне были обязаны продолжать барщину или оброк до выкупа земли. Почему-то решили, что это продлится 9 лет, а за это время крестьяне накопят денег на выкуп. Денег крестьяне накопить не могли, и пришлось издать закон об обязательном выкупе. Точнее, государство заплатило помещикам плату за землю…»
В принципе, государство могло просто поделить землю — барам барские поля, крестьянам крестьянские. В этом случае помещик все равно не был бы обижен, он получил бы столько же земли, сколько по факту имел раньше. Если так совсем уж не складывалось, можно было дать крестьянам беспроцентную ссуду. Однако доброе государство не только себя не обидело, но также прокрутило под реформу совершенно замечательный гешефт.
8
Как нас учили в школе, основное отличие феодализма от рабовладения — то, что крестьянина нельзя было продать отдельно от земли.
10
На самом деле по ходу размежевания помещики еще и прихватили себе от 20 до 40 % крестьянской земли.