Русские промышленники и инженеры, безусловно, понимали выгоды электрификации хозяйства, но дело вставало из-за ряда обстоятельств.
Во-первых, для проведения электрификации нужны были большие свободные средства. Во-вторых, в России были слабо развиты те производства, которые могли быть сразу же электрифицированы: сложное машиностроение, химическое производство, электропромышленность. А в-третьих, русская электропромышленность находилась под контролем немецких фирм, которые не желали создавать на свои же деньги себе русского конкурента. Электрификация уперлась в высокую стоимость электрооборудования. Немцы поддерживали уровень производства в России на таком уровне, чтобы иметь возможность обслуживать имеющееся электрооборудование, но не более.
Так уж получилось, что между немецкой электропромышленностью и большевиками еще до революции установилась тесная связь. Нет, немецкие электропромышленники не финансировали ленинскую партию. Просто некоторые большевики до революции работали на германские фирмы.
Леонид Красин, глава подпольной большевистской боевой организации, инженер по образованию, после ряда громких террористических актов, совершенных большевистскими боевиками, был заочно приговорен судом к смертной казни. Но сумел эмигрировать в Германию, где в 1912 году устроился в фирму «Сименс-Шуккерт». Довольно быстро ему удалось сделать в фирме карьеру, и через некоторое время Красин приехал в Россию уже в качестве представителя немецкой фирмы.
В 1907 году Красин помог устроиться рядовым рабочим в филиал фирмы «Сименс-Шуккерт» под названием «Общество электрического освещения 1886 года» Глебу Максимилиановичу Кржижановскому. Это тоже был революционер с большим стажем, и тоже инженер по образованию. Кржижановский тоже сделал хорошую карьеру, быстро став инженером и начальником кабельного отдела фирмы в Москве. В 1914 году он стал работать на электростанции «Электропередача» под Москвой, где познакомился с Р. Э. Классоном, А. В. Винтером и В. XI. Кирпичниковым [18. С. 8j, в будущем видными советскими гидростроителями.
По своей работе он тесно познакомился с тонкостями немецкой электроэнергетики и стал в ней хорошо разбираться.
Идеи немцев ему очень понравились, и Кржижановский стал их, по мере сил, пропагандировать. Особенно понравилась ему идея районных электростанций на местном топливе: на буром угле и торфе. Кржижановского эта идея буквально захватила. Запасы бурого угля и торфа в России огромны, в сотни раз больше, чем в Германии, на этой топливной базе можно было развернуть мощнейшую сеть районных станций и провести полную электрификацию русской промышленности.
Я немного отвлекусь от идей электрификации и расскажу о самом Глебе Максимилиановиче. Как уже говорилось, это был революционер с огромным стажем. Он был потомком одного из декабристов. Революционную деятельность начал еще в 1892–1893 годах в первых марксистских кружках в Петербургском Политехническом университете. Потом он вошел в группу руководства ленинского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». На той самой знаменитой фотографии членов Союза Кржижановский сидит по правую руку от Ленина.
Вместе с Лениным, 9 декабря 1895 года, он был арестован, осужден и поехал в ссылку. Ленин отбывал ссылку в Шушенском, а Кржижановский в Тесинском, что на 80 километров к северу от Шушенского. Там он сочинил перевод на русский язык польской революционной «Варшавянки». Впоследствии, отбыв ссылку и вернувшись, Ленин поручил Кржижановскому подготовку 2-го съезда РСДРП. Затем Кржижановский был заочно избран в ЦК партии. Одним словом, Кржижановский входил в число приближенных Ленина с самых первых лет революционной борьбы [18. С. 8]. Революционер был видный.
Потом, правда, их пути несколько разошлись. Кржижановский не согласился с раскольнической политикой Ленина, но и меньшевиков тоже не поддержал. Он участвовал в революционной деятельности, пока, наконец, не остался без работы. Тогда он бросил революцию окончательно, с помощью Красина устроился в фирму и стал работать. В дни революции 1917 года Кржижановский восстановил свое знакомство с Лениным, но активного участия в событиях не принимал. Он удовлетворился почетной ролью члена партии с большим стажем. Его снова приняли в партию большевиков и записали партстаж аж с 1890 года! Кржижановский работал на советской службе и иногда писал статьи для газет.
Кроме Кржижановского, идеей электрификации занимались многие русские инженеры. В первые дни революции, когда Совнарком только-только формировался, приходили люди с идеями и предложениями к новой власти с надеждой на их воплощение. Тогда-то Ленин впервые и услышал о проектах электростанций. В декабре 1917 года в Смольный пришел инженер Александр Васильевич Винтер, знакомый Кржижановского, который предложил Ленину проект строительства Шатурской станции на торфе. От него, по всей видимости, Ленин узнал о проекте Волховской электростанции Графтио и заинтересовался им. Через несколько дней, в начале января 1918 года, Ленин попросил найти Графтио и поручить ему заняться срочной разработкой системы Волховской гидроустановки.
Идеи Кржижановского об электрификации на основе использования местного топлива нашли понимание у Ленина при достаточно своеобразных обстоятельствах. Осенью 1919 года, когда развернулся очередной этап лихорадочной работы в военном производстве, Красин набрел, в поисках более полной и точной информации о возможностях русской промышленности, на книгу профессора В. И. Гриневецкого «Послевоенные перспективы русской промышленности».
Она была написана в начале Первой мировой войны и содержала в себе анализ состояния русской промышленности, а также разработку вопроса о том, как она будет развиваться после войны.
Красин, прочитав книгу, оценил ее и показал Ленину. Тот ухватился и прочитал ее всю до последней страницы единым запоем. Не только прочитал, но и исписал все ее поля всевозможными замечаниями. Гриневецкий, к тому моменту уже умерший, давал набросок первоочередных мер для развития промышленности после войны, вывода ее из дезорганизации.
Ленин дал этот свой экземпляр книги сначала Цюрупе, а потом Рыкову. Рыков, к большому несчастью, этот экземпляр потерял, за что Ленин его беспощадно обругал.
Но, несмотря на потерю столь ценного экземпляра, Ленин был полон решимости довести начатое дело до конца. Только вот самые неотложные дела заставили его на время отложить разработку идеи общегосударственного плана.
В конце декабря 1919 года Кржижановский подготовил и представил в ВСНХ записку о запасах торфа и перспективах его использования. Глеб Максимилианович в ней ничего нового не сказал, а повторил лишь старые свои идеи. Торфа в Центральной России много. К северо-востоку от Москвы лежат огромные торфяники. Торф есть на Урале и в Сибири.
Кроме того, торф добывать очень легко. Для этого не нужно строить шахты и заводить сложную технику. Достаточно разбить карьер. Торф легко режется, и добывать его можно вручную. После просушки он становится очень легким и калорийным топливом, которое вполне может заменить дрова и бурый подмосковный уголь. Поэтому, писал Кржижановский, нужно для решения топливной проблемы больше внимания обратить на торф, развернуть его добычу и в дальнейшем построить тепловые и электрические станции на торфе по всей России.
Ленин, уже подготовленный чтением книги Гриневецкого, ухватился за сообщение Кржижановского. Вообще, судя по запискам и заметкам, касающимся вопросов хозяйственного развития, Ленин и ранее очень сильно интересовался торфом и возможностями его применения.
Первые эксперименты в этом направлении были сделаны еще летом 1918 года. Но тогда не удалось добиться сколь-нибудь серьезных результатов, потому что топка не отвечала условиям сгорания торфа. Из-за этого притормозилосъ строительство Шатурской станции. Но уже в декабре 1918 года профессор Т. Ф. Макарьев сумел спроектировать новую топку, дававшую намного более лучшие результаты сжигания. Проект энергетики на торфе стал реальностью.